Юго-западный регион Эссоса (земли и тракты)

[Sven]

Земли и тракты, расположенные от берегового города Мирр, на юг до мысов Спорных Земель и на восток до самой долины, великой реки Ройна. На западе, распллагаются Спорные Земли между Миртовым морем и городом Мирр на севере, архипелагом Ступени на западе и Летним морем на юге. Местность здесь характеризуется редколесьем, солончаковыми зонами, лугами и очень плодородными, но не обрабатываемыми землями. Людей тут живёт мало, и ведут они в основном кочевой и торговый образ жизни. Тут же можно встретить не мало лагерей наёмных отрядов.
На восток от Спорных земель мы встречаем небольшие пролески, пара крупных озёр с притоками и речужками, а ещё дальше снова поля и редколесье, которые упираются в Апельсиновый берег, притоки Ройны, и саму долину этой широкой и великой реки, вдоль которой стоят не мало городов, живых и обращённых в руины историей и временем.
В этих землях проходит юго-западная оконечность великой сети Валирийского Тракта.

Виизуализации локаций

[Sven]

Тирош ===>

маршрут движения

Вдоль южных берегов, группами по десять - пятнадцать кораблей, шли суда флота Спатра Тривана из Дома Мильтерион, в общей сложности две сотни судов, направлялись каботажным ходом, не выпуская берегов с горизонта, периодически переходя на вёсла на восток. На одним из кораблей, в первой пятидесятке плыл и сам предводитель войска и армады. Он хорошенько отоспался в дни сего плавания, чего не мог себе позволить в Тироше, из-за необходимости писать эдикты и налаживать жизнь в городе, в переходный период после захвата там власти, теперь же он укачиваемый волнами выспался и был полон сил. Он даже видел необычные сны, в которых видел он драконов, и то как они будто бы сжигали каких-то людей. Проснувшись в своей каюте Спатр изумился тому, что ни смотря на вроде бы страшный сон, он не испытывал чувства страха. Хотя вспомнив рассказ Доруса Скуллы, он вспомнил что и драконы ныне не являются лишь сказаниями о священной для Тривана древности великой Валирии.
Поднявшись с постели, он подошёл к тазику и принялся умываться, стряхивая остатки сна со своих очей. По обыкновению своему, Спатр спал обнажённым, поэтому вскоре когда пришли рабы (два мальчика гискарца-евнуха, что были на побегушках у Спатра Тривана). Они помогли одеться своему господину, после чего он вышел на палубу, где тут же к нему подошёл третий его личный раб, умный муж из Пентоса, что был захвачен дотракийцами и продан в рабство, а после куплен Спатром за глубокие познания в арифметической науке. Тот как всегда был с листами пергамента, готовый вести записи криптографией. Оглядевшись, Спатр Триван увидел утреннее чистое небо, с нижних палуб стал раздаваться бой барабана, они прибывали к месту высадки. Рабы позади держали шлем повелителя, и в этот миг к нему подошёл верный советник Ворхаэд.
— Господин. Мы скоро прибудем. Часть когорт уже высадилась, а экипажи начали пополнять запасы пресной воды.
— Хорошо, пусть обустроят лагерь. По моим расчетам, мы обогнали клинков и завтра отправимся к ним на встречу, а сегодня будем ждать высадки остальных. — Он увидел как капитан закладывал к берегу, и как на берегу отчаливали корабли, что закончили высадку легионариев и пополнение припасов. У самого берега, стояли небольшие телеги, то были местные рыбаки, что взялись торговать с воинами и моряками. К подобному зрелищу, Спатр уже привык в Эссосе торговлей занимались очень многие. По крайней мере в западной части континента. Сюда же подтянулись небольшие группы солдат, ушедшие от малозначимых отрядов кондотьеров для того чтобы попытать счастье и вступить в легионы Мирра. Сходя на берег, Мильтерион задумался о необходимости набора ещё, хотя бы одного легиона, но тут уже нужно было чтобы торговля, столь бойко запущенная им из Мирра и Тироша, начала приносить плоды, пока же с первыми кораблями, она лишь окупала затраты.
*
Лагерь первого легиона "победоносных", строился ближе к морю, остальные выстраивали свои укрепления дальше и дальше от берега вглубь континента. Это были правильные, квадратные лагеря с ровными рядами шатров, рвами и валами вокруг и бревенчатыми башенками по углам. Именно так, можно было построить в этих землях, также местами рылись колодцы, и прокладывался канал пресной воды небольшого притока озера, расположенного на западе, и от моря для мытья. Завидев своего командующего, легионарии и их командиры, салютовали ему, а Спатр вместе с легатами, своим советником, слугами и группой из полусотни преторианцев, продвигался дальше. Он приказал установить свой шатёр в лагере 4-го легиона "Мильтерионовых". Эти воины были набраны из мирийцев, что проживали в районах Дома Мильтерион или домов-клиентов этого патрицианского рода, и были особенно верны Спатру. Хотя сейчас, видя его военную удачу все легионарии воодушевлялись в его присутствии. Сам же Спатр Триван всё больше верил в судьбу свою и грезил амбициями, которые он прежде видел лишь в детских мечтаниях своих.
День длился, и выдался переменным по погоде, а ближе к вечеру, когда последние корабли высаживая кентурии, отправлялись они в обратный путь, пополнив свои бортовые запасы. Таков был приказ Спатра Тривана, вернуть флоты в порты Тироша и Мирра, дабы по его слову с посланиями отосланными ранее, ни в Лисе ни в Волантисе не видели угрозы в армаде сей. По крайней мере прямой и насущной угрозы. Цель свою, он также обозначал ранее в посланиях зная, что если узнают о ней дома Лиса или Триархи, либо сочтут его глупцом, который скоро перестанет быть угрозой, либо решат что он выжил из ума бросать вызов самой грозной наёмной силе западного побережья Эссоса. Но всё же, Спатр Триван представлял что делает, и рассчитывал на свои планы и ту толику удачи, которую даровала ему богиня Мелея, в чём он был убеждён. Уже на закате, он провожал взглядом видневшиеся в дали, паруса последних уходящих кораблей, после того как составил план завтрашнего марша. Укутавшись в плащ, Спатр стоял на земляном валу и размышлял о своей кампании. Ждёт ли его неудача, как первого и единственного императора Валирии, сгинувшего с армией своей в Валирии, или же он возвысит влияние Дома Мильтерион, как это сделали Таргариены в годину жизни Эйгона Завоевателя. А быть может, он умрёт в сражении, от этих мыслей захотелось женского тела, благо при легионах вечно крутились маркитантки с самого Тироша. Возвращаясь в свой шатёр, Мильтерион приказал привести ему девку, хорошую собой и пару рыбных пузырей, чтоб не плодить бастардов. Не то чтобы Мильтерион презирал незаконнорожденных детей высокородных господ, но делить девку с солдатами, означало не знать доподлинно от кого она понесла, а Спатр всегда желал знать наверняка, если когда-то станет отцом. Он уже был не юношей, и детей ещё не имел, хотя в роду Мильтерионов, были и те кто зачинал намного в более поздние срока. Например Совио Кэлитеон, у него сын и наследник Велкарион родился, когда тому был сорок один год, хотя в целом конечно потомство появлялось раньше.

[Sven]

После снятия напряжения в объятиях прекрасной рыжеволосой куртизанки, Спатр Триван остался в шатре один, и погрузился в объятия сна. Сон был вроде бы спокойный и тихий, когда к концу вдруг снова он не стал видеть сновидения, в которых он увидел неизвестных ему людей, валирийцев словно древних, в простых и просторных одеждах, улыбающихся и счастливых в какой-то высокогорной местности, а после них и драконов, что парили вокруг этих гор. Ему пришла мысль, быть может это древняя Валирия, страна исчезнувшая за множество веков до его собственного рождения. И только он об этом задумался, как он ощутил состояние полёта, словно бы летел он сам не на драконе, а просто так, будто бы сам он был драконом. Это было захватывающе и прекрасно, великолепие — это слово отражалось в сознании, когда он вдруг проснулся. Снаружи вроде бы было ещё темно, но прислушавшись он понял, что первые когорты просыпаются и готовятся к дальнему маршу, это означало что скоро на небе появится заря. Получилось, что спал он не долго благо выспался в море, и быстро поднявшись Спатр ещё чувствовал то чувство во сне, когда он был как бы драконом. Умывшись холодной водой, он в этот раз оделся быстро и сам, без помощи рабов своих.
Последние услышали господина и вошли в шатёр, когда он уже зацепил свой ремень, с перевязью на которой висел меч. Взглянув на своих невольников, Спатр улыбнулся и сказал.
— Сегодня много дел. Сохраняйте бдительность. — С этими словами, архонт Тироша и магистрат Мирра вышел из шатра, и дождался когда ему подведут лошадь. Оседлав своего скакуна, он принял шлем и держа его в правой руке шагом направился к выходу, где первые когорты уже сворачивали шатры, а избранные разведкой легионарии, уже отправлялись вперёд. Каждый из четырёх легионов, должны были двигаться так, чтобы впереди шли разведчики, за ними головная колонна, за ними ядро войска с обозом, по бокам от которого отдельные когорты флангового охранения, и наконец все оставшиеся войска в арьергарде. Салютуя в ответ своим солдатам, с упокоением сердца видел Спатр в легионариях своих веру в него, уверенность в верности его действий. Как бы не сомневались благородные магистраты или иноземцы, в него после Тироша верили его собственные солдаты, и это очень вдохновляло Мильтериона. Стяг с белым змеем реял высоко, и войска начинали постепенный марш, под звуки труб и тимпанов, отбивавших марш. Когда к повелителю, присоединились его преторианцы и советник, Спатр направился с основным ядром IV легиона, отправившись в путь к точке которую вчера он сам избрал для следующей ночной остановки, на долгом пути — навстречу также, постепенно бредущей армии Золотых Клинков, идущих под предводительством генерал-капитана Гарри Стрикленда Бездомного. Это имя было хорошо известно Спатру Тривану, ибо он был одним из магистратов Мирра, что заключали контракт с Золотыми Мечами, столь безобразно попранный этими кондотьерами. Впереди были дни похода, трудные но необходимые, в том числе и для нового опыта многодневных маршей, новой армии легионов Фригольда Мирра и Тироша.

[Sven]

Долгий марш периодически разбавлялся песнями, которые знали солдаты, и звучали то тут то там в построении. Бывало и такое, если песня была популярная в Мирре, и её хорошо знали, то кентурии подхватывали друг за другом, и вот уже целая когорта пела какую-то песню себе в ногу. Когда же песен не было, сменяющие друг друга барабанщики на тимпанах и трубачи поддерживали марш своими инструментами. Но в основном были слышны шаг в ногу, звон переносимых доспехов, скрип двухколёсных колесниц, которые тащили ишаки и мулы, а изредка ржание коней, которые были лишь у высшего командного состава. Наблюдая всё это, Спатр Триван как раз задумался о том, что легионы хорошо бы дополнять кавалерией. Тем менее, дотракийцев в округе не было, погода баловала облаками, что время от времени прикрывали солнечный свет, и теплым ветерком, который помогал легионариям да и самому Мильтериону, когда в горле начинало подсыхать. Благо шли они не по пустыне, но по просторным и немного неровным лугам, изредка наблюдая редколесье.
Попадались по дороге, дороге хорошей и валирийской и небольшие, человеческие селения. Правда вот люд тут жил весьма и весьма специфический, из-за той жизни которую им постоянно приходилось тут вести, в виду огромного количества наёмников, которые периодически воевали в этих землях, по найму из далёких городов. Впрочем, бывало и такое что войны заканчивались договорами, между наёмными отрядами, без особо крупных потерь со стороны сражавшихся. А люд, что тут жил приноровился оказывать услуги воинам этих наёмных отрядов, за деньги кои те получали за службу. Что конечно лишь добавляло комфорта в этом походе. Слишком много поколений местные не видели реальной власти, а только адаптировались к проходящим воинствам, торгуя и обслуживая их. Вот и в этот раз, дойдя до группы колодцев, армия начала вставать четвёркой лагерей, как и за день до того, а к лагерям конечно же устремились маркитанты, шлюхи, кочевые торговцы и прочие. Разумеется внутрь лагерей их не допускали, но у земляного рва где торговцы разбивали шатры бойко начиналась торговля. Легионариев итак кормили, но тут они могли докупить специй, плодов или что-то из амуниции, которую они вполне имели право улучшать за свой счёт. На этот раз, шатры преторианской когорты и самого Мильтериона расставлялись в расположении лагеря III легиона "Эгенис" (железных валир.), и снова для услады повелителя, но на этот раз не Ворхаэд, а легат "железных" Ригал Боргезо, нашёл девушку. Он много лет топтал эти земли с наемным отрядом мирийских арбалетчиков, и потому быстро нашёл купца которого знал лично, по дороге. У этого купца был талант подбирать лучших девок, и тут у него был специальный подарок достойный самого Мильтериона, молодая танцовщица из за Летнего Моря, изящная и прелестная с яркими голубыми глазами, и густыми длинными волосами. Она источала юность и свежесть и не походила на шлюх, из числа тех которых брали легионарии.
Но так как она была не шлюхой, а танцовщицей то стоила несколько дороже, и могла вначале порадовать глаз повелителя. Собравшись на ужин с Ворхаэдом и легатом Боргезо, Спатр был удивлён когда в шатёр, по зову легата вошли два музыканта и начали играть. Регал сказал.
— Мой господин, раз вы удостоили наш легион такой чести, позвольте преподнести вам подарок, в эту ночь. — В этот момент, в шатёр вошла она. Она изгибалась плавно, в своём неспешном танце, и тело её впечатляло и радовало мужчин, а глаза выстрелили в Спатра, за чем последовала едва уловимая улыбка. Оно и не удивительно, Спатр Триван привык к тому, что девки наслаждались его обществом, из-за его красоты и необычной валирийской внешности, но тут глаза её источали что-то ещё, нечто загадочное, что невероятно интриговало и будоражило. Боргезо поднял бокалы за военную удачу, и трое мужчин выпили, а после легат откланялся и следуя его примеру также поступил и Квион, хотя Триван и заметил, что волантийцу девушка тоже очень понравилась.
Перейдя на ложе, Спатр продолжил наслаждаться танцем девушки, которая приблизилась.
— Ты так молода, а движешься словно бы много лет изучала искусство танца. — Заговорил Мильтерион — Как твоё имя?
— Господин желает знать имя, — её нежный голос был под стать её цветущей молодости, и колокольчикам которыми был украшен её замысловатый синий костюм из прозрачных тканей — но господин и не вспомнит его, лишь только утренний бог развеет тьму ночную.
От последней фразы, глаза Спатра округлились ведь это была строчка из древней гискарской поэмы, которую знали очень немногие.
— Очень красивый образ, от кого ты его слышала? — Спросил он улыбнуашись.
— От тех рассказчиков, что всегда молчат, но лишь слепцам не откроют своих историй, и тайн.
От каждой её фразы, изумление Мильтериона всё нарастало, он понял что она говорила о книгах, и хотя это само по себе вызывало просто лавину вопросов, он решил ей подыграть, и улыбнувшись сказал.
— Допустим так. — Он хлопнул в ладони, и жестом прогнал музыкантов. Музыка стихла, и он сказал. — Но ты сказала тайн и историй, какие же истории ты знаешь, красавица?
Девушка немного растерялась, когда музыка прекратилась, но видя живой интерес в фиолетовых глазах мужчины, она улыбнулась ему в ответ.
— Лишь те, что слышала, господин. Не больше и не меньше. Но желаешь ли ты историй, благородный господин?
Она кокетливо опустила взгляд, и продекламировала, немного нараспев.
— О горе, горе сердцу, где жгучей страсти нет
Где нет любви мучений, где грёз о счастье нет.
День без любви - потерян: тусклее и серей,
Чем этот день бесплодный, и дней ненастья нет.
Потом она крутанулась на пятках, так что ткани её платья разлетелись словно лепестки цветка, и на миг было видно прекрасное тело цвета бронзы.
— Ещё прошу — проговорил изумлённый Спатр, и девушка наклонив голову на бок, проговорила.
— Богу равным кажется мне по счастью
Человек который так близко-близко
Пред тобою сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос....
Она собиралась продолжить, но Спатр Триван более не мог сдерживать своего изумления, он поднял руку и девушка замолкла, с вопросом глядя на него.
— Ты знаешь, кто мы и откуда? — Она снова немного растерялась, но ответила.
— Вы войска Мирра, я слышала недавно вы брали Тирош, а теперь вы здесь, у востока от Спорных земель.
— Ты умна — прервал её Спатр — слишком умна для танцовщицы и солдатской девки, поэзию Дорнийскую я ещё мог бы объяснить, но древний Гис, и последний стих древне-валирийской поэтессы.
— Господин, простите если я...— начала девушка, но Спатр тут же прервал её.
— Скажи мне как твоё имя, и откуда ты? — Он задал вопрос таким тоном, что девица поняла деваться ей некуда и лучше рассказать правду.
— Моё имя Катара, господин. Я с берегов Малого Морака. Отец мой был вольным торговцем, точнее главой торгового дома с дюжиной кораблей. Пираты с островов Василиска, совершили набег на вотчину отца, они угнали часть кораблей, а часть сожгли. Женщин распродали в рабство, а отца убили. Меня купил Барха, и вот...
— И ты умеешь читать? — Спросил Спатр, давая понять что её загадку сказанную ранее, он разгадал.
— Да, господин. Хотя у нас было мало книг, в основном поэзия.
— Ни слова больше. — Спатр налил вина, и протянул бокал девушке. — Прошу, присядь и расскажи мне, что знаешь ты о южных островах? Что видела ты, когда пираты взяли тебя на корабль, и повезли на продажу.
Вечер сменился ночью, и рассказав о своём невольном путешествии в Эссос, Катара также поведала как обучал её отец о том, с кем и чем он торгует, где какие народы проживают, чем опасны берега Сотороса, соль близкие им. О том как училась она читать и писать, с малых лет. Вдруг Мильтерион её остановил, позвал командира своих преторианцев, и приказал позвать Барху её хозяина. Прямо при ней, он попытался выкупить девушку, но купец заломил цену, так что с улыбкой Мильтерион встал, и подойдя к купцу одним движением выхватил кинжал и отсёк тому ухо, а пока купец скорчился от боли, Спатр сказал.
— Ты дерзок без меры, и оскорбил моё достоинство, ты оскорбил своей дерзостью магистрата Мирра и архонта Троша. Приговор смерть.
В этот миг, трое преторианцев прима-кентурии, вонзили в толстого купца свои мечи, а потом вынесли труп, а Мильтерион проинструктировал своего капитана гвардии.
— Девки его, пусть свободно следуют за нами, будут зарабатывать как привыкли. Деньги его, в казну армии. Труп зарыть. А ей — он повернулся и указал в сторону Катары, и та съёжилась от страха, её жизнь вновь менялась очень круто, но вопреки ожиданиям Мильтерион сказал.
— Ей предоставить личный шатёр и охрану, а также передать чернила и пергамент, сие госпожа Катара с Малого Морака, мой новый писарь и советник. — Преторианец склонился и направился исполнять приказания, а Мильтерион улыбнулся.
— Что за безумцем я бы был, если бы упустил столь драгоценный камень. Испей вина, отдохни. Я освобождаю тебя из рабского статуса, служи мне своим умом, и конечно радуй красотой и я одарю тебя большими дарами, Катара из Малого Морака. А теперь иди, выспись и отдохни, завтра мы снова на марше. Мы направляемся навстречу Золотым мечам, дабы взыскать с них за разрыв контракта с Мирром, от имени магистрата.
В её глазах стояли слёзы благодарности и радости, она поклонилась и поцеловала перстень на руке своего благодетеля, а после вышла из шатра, как и было приказано. Поизумлявшись ещё произошедшему, Мильтерион разложил свой малый походный алтарь Мелеи и начал ритуал молитвенного воззвания с благодарностью богине. А на утро, снова был марш армии. Войско двигалось дальше.

[Sven]

И снова в дальний путь вела дорога, и ехал при сопровождении свиты своей Спатр Триван, позади с небольшим личным обозом Спатра ехала в телеге его новая советница и писарь Катара, завёрнутая в тёмно-синий плащ от ветра. Она то и дело ловила на себе взгляды, в основном легатов, некоторые из которых были обескуражены появлением этой девчонки в свите Спатра. И ладно бы, если бы она была взята в качестве наложницы, ни кто не повёл бы и бровью, но тут она стала свободной, да ещё и советницей. Недоверие и скепсис, она ощущала в их взглядах, и лишь Квион Ворхаэд подъехал к её телеге верхом и глядел величаво, но строго. Он один решился честно с ней заговорить, пока они продвигались вперёд.
— Моё имя Квион Ворхаэд, и я советник и сподвижник Спатра Тривана. Меня изгнали из Волантиса, когда вскрыл я дурные дела правителей т членов свиты их, и боле не позволю я интригам и шпионажу, навредить делу Мильтериона, его видению и делам.
— Господин но я ...— Катара не успела оправдаться, но Квион смягчившимся голосом остановил её.
— Пока я вас ни в чём не обвиняю, но лишь хочу дать вам знать, Катара. Если дурное будет на уме у вас, то я не дам и шанса навредить нашему делу, но если будете вы хранить верность нашему господину, и помогать нашему делу, во мне вы найдёте первейшего защитника и друга. — Он намеренно перешёл в своей речи на валирийский, но девушка всё поняла и кивнула отвечая также, на валирийском.
— Господин Ворхаэд, я молю богов, чтобы как можно скорее доказать и вам, и господину нашему, что вам не стоит во мне сомневаться. И я принимаю ваши слова, почтеннейший Квион.
Её речи были сладки, и Квион несколько оттаял, но виду не показал. Он лишь коротко кивнул ей, а потом помчался вперёд и поравнялся с лошадью Спатра.
— Господин — сказал Квион.
— Как наши дела, — ведя лошадь верхом, спросил Мильтерион.
— Всё хорошо, я по поводу вашей новой советницы. Она может быть и шпионкой, впрочем я не хочу обвинять её огульно.
— Я услышал тебя — ответил Спатр на слова советника, — и ты возможно прав, но если она шпионка, то ей нужно как-то передавать информацию нанимателю, о том что творится на наших советах. Приставь к ней тайных соглядатаев, пусть следят за ней во время сего похода и в первую очередь, с кем она говорит, и о чём. Думаю время расставит всё по своим местам. — Мильтерион взмахнул рукой и поклонившись, Квион развернул коня, отправившись найти подходящих людей для этого дела. А армия продолжала свой путь.

К вечеру, как обычно войско встало четырьмя лагерями, по-легионно. В этот раз, со всей своей свитой и преторианцами, Спатр Триван расположил свой командный лагерь в расположении лагеря II легиона. В этот вечер у него было не мало задач, и приказав гонцам приготовиться, он сел за написание новых эдиктов. Первое письмо было направлено в Тирош, где Спатр был архонтом, он приказывал прокуратору Тулусу, начать собирать фонд из денежных средств, для расширения защитных сооружений торговых пристаней города. В его империи будущего Тирошу была уготована роль великого торгового города, ещё более великого, чем он был сейчас. И к этому нужны были деньги. Затем, он направил письмо в магистрат Мирра, с планами своими по завершении сего своего похода против Золотых Мечей, незаконно расторгнувших договор с Мирром, с целью истребования с них силой убеждения или оружия предоставленных им денег вольного города Мирр — вернуться в город. И тут ему было важно, чтобы магистрат оценил его вклад в благополучие города, а главное надо было показать политически, что интересы города для него приоритетнее личных амбиций.
Свои эдикты и письма, надиктовывал он своему новому писарю, прекрасной Катаре. Девушка справлялась великолепно, поспевая в скорписи, а после и перекладывая скорпись в красивый почерк, для непосредственно документов, которые будут отправлены с гонцами. Потом Спатр Триван, лично прочитал всё что было написано, и удостоверив печатью сии документы, вышел из шатра передав всё гонцам. Собралась уходить и Катара, но вернувшийся Спатр мягко остановил её.
— Ты спешишь? — Спросил он улыбнувшись.
— Господин, если я сегодня вам больше не нужна, то я думала отправиться спать. — Ответила девушка, но Спатр поднял её руку своей и поцеловал, спрашивая.
— У тебя уже был мужчина?
В ответ девушка, опустила глаза и в них показались слёзы, но она помнила слова Квиона и желала быть искренней с повелителем, поэтому пересилила свои тяжёлые воспоминания об изнасиловании и сказала.
— Это было однажды, проклятый пират, который поработил меня.
Поняв на миг чувства этой юной девушки, Мильтерион взял платок, и утёр её слезы, мягко говоря.
— Это было давно, подумай о том, что это было в твоей прошлой жизни, пройди её и ступай дальше. Впереди, у тебя прекрасное будущее как мне кажется. — Он погладил её по щеке и улыбнулся, видя что ей будто бы и правда становилось легче.
— Насилие такого рода зло — продолжал Спатр, — хоть оно и всегда неизбежно вокруг нас. Но мой род, поклоняется богине Мелее, ты знаешь такую богиню?
Девушка немного успокоилась, и утерев слёзы с интересом взглянула на Спатра. Она знала о богине.
— Это древне-валирийская богиня, кажется так господин. Она кажется была богиней любви, и кажется в Лисе ещё есть те кто поклоняются ей — отвечала Катара — но я не знала, что она родовая богиня Дома Мильтерион, господин.
Спатр улыбнулся.
— В нашем роду, мы верим что она наш предок. Быть может, какая-то жрица была ей одержима, когда десять тысяч лет назад, сопряглась она с нашим древним предком и задала начало нашей династии.
Катара с интересом слушала, а Спатр смотрел в её большие глаза и продолжал рассказывать.
— Эта богиня не терпит святотатства, любовь и секс это её стихия, а секс через насилие грех против неё, ведь она Госпожа Улыбок.
В этот миг, Катара улыбнулась ей понравился эпитет Мелеи, и Спатр наклонился к девушке ближе и прошептал.
— Я желаю, чтобы у тебя был опыт истинной красоты, которую может дать наслаждение. Не бойся, раскройся мне.
После чего, он нежно поцеловал девушку, увлекая в поцелуе её за собой на ложе. Спатр был умел, чрезвычайно обходителен и нежен, когда ласкал Катару, избавляясь от одежды на себе и на ней, и наконец они слились в нежном танце страсти и наслаждения. Снова и снова Спатр доставлял молодой советнице своей волны экстаза и наслаждения, пока она устав не уснула в его постели. Бережно укрыв её тело, он лёг спать рядом.
На утро, он был уже одет когда Катара проснулась, и улыбнувшись ей сказал.
— Поспешай моя Катара, нас ждёт продолжение похода.
— Господин, — девушка укрылась покрывалом, ища глазами свою одежду, она не понимала ко она для этого мужчины, но он подарил ей вчера совершенно новый опыт, о котором она и не подозревала, имея прежде лишь травматический эротический опыт. Одевшись, девушка вопросительно взглянула на Спатра который подписывал сам, какой-то приказ легионам, и заметив её взор, Мильтерион с улыбкой сказал.
— Иногда я буду писать сам, нельзя терять навык знаешь ли. Не беспокойся мои служивые сервы уже собрали твой шатёр и вещи, телега на которой ты странствуешь, удобна?
Она улыбнулась, и поняла что готова была быть для него кем угодно.
— Удобна, господин мой. — Ответила Катара, после чего вышла с поклоном из его шатра. Снаружи, она увидела легата Лукара Рутицио, он надевал перчатки с подозрением глядя на неё, вдруг позади девушки раздался голос Квиона, уже ей знакомого.
—Мы скоро отправляемся? — Спросил он, и Катара поклонилась.
— Да, господин Ворхаэд, владыка Мильтерион сказал что мы скоро отправимся. — После чего, она направилась к своей телеге. Армия продолжала свой поход.

[Sven]

Шли дни похода один за другим, но проходили они отнюдь не рутинно, так как сие для легионов был первый столь длительный пеший поход, хоть в составе когорт и были воины, в том числе опытные и сильные, в опыте которых были подобные переходы. Новый опыт, даровал новые решения возникающих проблем, проходили вечерами военные советы, где присутствовали четыре легата, советник Ворхаэд и писарь Катара, которая впрочем ни смотря на звание своё советницы пока не спешила влезать в ход заседания. Она лишь наблюдала и писала, записывая быстро кто и что говорил, так распорядился делать Мильтерион, хоть остальные советники и не понимали для чего это нужно. Спатру же сии записи нужны были для того, чтобы размышлять в последствии над советом, и всем тем что там было озвучено и что он, как человек мог упустить. На сих советах смогли улучшить положение о выделении когорт охранения, что двигались флангами на маршах, упреждая возможные засады и атаки врагов. Это было жизненно необходимо, так как враг их был опытен и опасен а ещё легионарии дозорные видели маленькие группы дотракийских разведчиков, которые не подходили слишком близко, но издали наблюдали за легионами Мильтериона.
Идущие с армией маркитанты рассказывали, правда через слухи что сновали от торговцев, что причиной внимания дотракийцев стали слухи о новой силе, о мирийской армии, и о взятии Тироша вольного города армией сей. Крупных кхаласаров по эту сторону Ройны пока не видали, со времени ухода из под стен Пентоса кхала Дрого. Но здесь в Эссосе все уже знали, что обитатели Дотракийского Моря, появиться могут внезапно сокрушительными силами. И этот фактор Спатр Триван обязан был учитывать, поэтому вместе с легатами, они разработали план действий, в случае появления дотракийцев на горизонте, и условные сигналы труб и тимпанов, чтобы привлечь и развернуть против неожиданного противника — силы всех четырёх легионов. В эти дни, Мильтерион больше не ложился в постель с Катарой, что впрочем было обусловлено ясным фактом чрезвычайной занятости, враг уже был рядом и дал понять, что мирного решения не будет. Для чего-то Золотым Мечам нужны были деньги, которые взяли они с Мирра и не отработали, правда чёткого понимания зачем — не было. Увы заслать к ним шпионов не удавалось, благодаря хитроумию командиров отрядов этого наёмного воинства. По счастью, до момента когда передовые когорты узрели разведывательные разъезды врага, дотракийцы так и не появились крупными силами, и не вмешались. По видимому, они решили понаблюдать за сражением, очередным из множества на равнинах Спорных Земель. Спатр отдал приказ, второму и четвёртому легионам, занять фланги и построиться, пока первый и третий, взялись за шанцевые работы выкапывая рвы и ставя земляные валы, для развёртывания лагерей, для лекарей, командования, обоза и т.д. сам же с Ворхаэдом Спатр верхом направился осмотреть будущее поле битвы. Там в дали, за равниной видел он лагерь Золотых Мечей, в вечернем свете. Завтра будет битва.
Ночь перед битвой была не простой, Мильтерион после завершения военного совета, на котором утвердили условные сигналы, и методы взаимодействия между легионами (используя звуки тимпанов, труб и трубок со знаменитыми мирийскими линзами, чтобы видеть на болшом расстоянии, использовать их на суше — было идеей Спатра) лидер легионов посвятил вечер жертвенному ритуалу богине Мелее. Как впрочем и легионарии (кроме тех, что были заняты в дозорах) готовились к сражению кто как умел, менее опытные настраивались морально, более опытные воины помогали со снаряжением, но каждая кентурия в обязательном порядке выполняла воззвания к богам, каких кто почитал, дабы заручиться их поддержкой. Разве что костров последователей Р'глора тут не было, из-за того что служители Алого Бога, отрицают божественность или благодать других богов). У местных торговцев для сих целей покупались козлы и бараны, в качестве жертвенных животных. Сам Мильтерион умастил свой походный алтарь, перед прелестным изображением Мелеи (прекрасной девы с мечом в одной руке и жезлом украшенным на конце двумя совокупляющимися фигурами) цветами и благовониями, возжог свечи и ударяя в колокольчик произносил свои воззвания, а после принёс ей в жертву белую голубку, отдавая и принимая в своих ощущениях энергии Богини. После чего, он испил ритуальной чаши с вином, и охмелев слегка вошёл в состояние медиации, и в конце концов углубился в сон. Во сне он узрел знамена, и сражение, а после как жезл госпожи его простирается над полем боя. Когда проснулся он, Спатр воспринял сон сей как благое знамение.
С самого утра, он надел свои доспехи и выйдя из шатра слышал как звучат горны, призывая легионариев к их построениям. Тут же к господину своему подвёл лошадей и Ворхаэд, оседлав скакуна Спатр оглянулся и увидел как с беспокойством глядит на него Катара, выглядывая светом своих синих глаз из проёма шатра, что принадлежал ей. Он впрочем был окрылён благословением , и желал вдохновить уверенность во всех, кто его окружал. Видя как построились воины преторианской когорты, Спатр Триван поднял жезл свой и с яркой улыбкой произнёс.
— Взгляните на это солнце! Ясный день это улыбка богов для нас, мы готовы и мы победим сегодня! — После чего, взгляд его вновь вернулся к Катаре, и он едва уловимо кивнул ей, и помчал коня к построениям. За ним поспешили Ворхаэд и преторианцы.
На правом крайнем фланге, был построен 4-й легион легата Лукара Рутицио, далее к центру стоял 3-й легион "Эгенис" Ригала Боргезо, за спинами которого на холме выставлялись боевые машины, мирийские полиболы, расчёты которых к бою были уже готовы. Левее строились когорты 2-го легиона, и легионариев-балистариев со знаменитыми мирийскими арбалетами. И наконец на крайнем левом фланге, за небольшой рощей строились когорты 1-го легиона. Воины готовились к битве. Указывая на слонов врага, Квион Ворхаэд проговорил.
— Они выставили слонов своим левым крылом, господин. Будут пытаться прорваться там.
— Что ж, начнём наши манёвры — улыбнулся ему в ответ Мильтерион, видя наступающие отряды врага. Примерно половина Золотых Мечей была кавалерия, опытные рыцари укрепленные лёгкой кавалерией, и другая половина менее опытных пехотинцев с разнообразным, но качественным оснащением и вооружением, некоторые отряды были хорошо одоспешаны и происходили откуда-то из Закатных Земель Вестероса. Впрочем, Спатр знал то очень многие, если не большинство воинов Золотых Мечей оттуда. Его легионарии уступали многим воинам врага в опыте, но имели лучшую дисциплину, и помощь военных машин и балистариев (как в Мире называли арбалетчиков). Он ощущал недостаток вспомогательной кавалерии, но многие недостатки Спатр планировал компенсировать тем, что их было вдвое больше, чем врагов, почти двадцать три тысячи человек четырёх легионов Мильтериона, против десяти тысяч Золотых Мечей. Заметив уязвимость крайне правых когорт 2-го легиона "Наварис", Мильтерион приказал.
— Пусть второй продвигается на сто шагов, прямо и левее. Нужно увести их из под возможного огня полиболов. — Квион отдал распоряжения, и затрубили трубы, забили барабаны, а легионарии замаршировали, маневрируя и перестраиваясь в своих построениях.
— Третий и четвёртый, вперёд на пятьсот и триста шагов, порядком марш — продолжал командовать Мильтерион глядя на перестроения с холма, через трубу с увеличительными линзами. Как и предсказывал Квион, вражеские рыцари левого крыла рванули в галоп, направляясь к первому легиону. Пехоту они направили в центре, на правом крыле также шла кавалерия, слоны же пока шли единым маршем с пехотой. Спатр услышал как застрекотали и защёлкали торсионные полиболы. Их снаряды полетели по передовым отрядам противника, а в этот же миг на левом фланге, враги попытались обойти построения 1-го легиона, но балистарии обратили своими арбалетными залпами в бегство лёгкую кавалерию, а тяжело доспешные рыцари, бросились в атаку на фланге, и если бы когорты первого легиона, не перестроились быстрым удвоенным маршем к врагу лицом, им бы пришлось не легко. Но враг всё же смог преподнести сюрпризы обойдя легионы справа. И пока их пехоты и слоны увязывались под шквальную стрельбу легионариев и полиболов, враг смог вывести часть своей кавалерии в тыл, Спатр выхватил меч, и хоть ему было досадно от просчёта, он знал положение ещё можно было спасти. Он лично повёл преторианцев отразить атаку вражеской конницы.
Враг очень ловко использовал кавалерию, и пытался внести сумятицу и сломить дух легионариев, но когда от стрельбы мирийцев пало три слона, а ещё три бросились в бегство, это подняло дух легионариев, и они продолжали бой, по флангам отражая атаки кавалерии врагов, а в центре окружая вражескую пехоту и остатки словнов. Едва отвлекаясь от драки, Мильтерион успевал крикнуть команды тем когортам, что были в дали, видя как развиваются события. Он был словно бы одержим волей к победе, и это страшно вдохновляло его солдат. И успех начал приходить.
На левом фланге, когорты обходили отважных, но малочисленных рыцарей Золотых Мечей, и их помощников лёгкой кавалерии, так что лишь единицам тут удалось уйти живыми. И тут же, легаты повели свои войска на правый фланг помогать тем, кому было труднее. А труднее всего было 3-му легиону легата Боргезо, ибо "железные" приняли на себя основной удар пехоты и словнов врага. Но к чести легионариев, можно было сказать, что сражались они отважно и держали построение. Словно вездесущий, за ними появился Мильтерион, крича им вдохновляющие боевые кличи и ни одна из когорт тут не дрогнула, когда капкан справа и слева начал сжиматься над Золотыми Мечами и их предводителем. Увидев, что их лёгкая конница, маленький отряд прорвался к полиболам, Спатр повёл туда преторианцев, и сам ринулся в атаку. Его натиск обратил в панику этих кавалеристов, а в это же время бросились бежать остатки вражеской пехоты, и пал последний слон. Рыцари предводителя Золотых Мечей Гарри Стрикленда как могли укрывали своего господина. И они смогли вывести его. Справа и слева, по всему обширному полю боя, легионарии торжествовали и радовались победе. Враг был очень опытен, умён, обладал мобильностью, но легионарии Мильтериона продемонстрировали стойкость, железную дисциплину и личностную отвагу, там где это было необходимо.
После того, как стало ясно что битва выиграна, Мильтерион разделил приказания: 4-й легион был направлен к вражескому лагерю и обозу, где он захватил пару сотен уцелевших их обоз, казну и припасы, пехотинцы первых рядов, от всех остальных легионов кто стоял с достоинством, могли вернуться отдыхать в лагерь, остальные должны были разбирать группами тела мертвых, предавая захоронению боевых товарищей и врагов (а заодно собирать хорошие доспехи и оружие, которые мёртвым уже пользы не принесут). Отдав эти приказы, Спатр ощутил как страшная усталость вдруг грузом упала на его плечи, и встретивший его Ворхаэд положил Спатру руку на плечо, со словами.
— Господин мой, это великая победа. — И убедившись, что Спатр не ранен, добавил — позвольте сопроводить вас.
Он сопроводил Мильтериона в его шатёр, где тот выпил вина и лежал отдыхая, пока слуги снимали его броню и омывали как броню, так и его самого от чужой крови. Сам же Спатр был в состоянии лёгкого шока, впервые он участвовал в столь ожесточённой битве, в Тироше всё было совсем иначе. Он не мог оторвать взгляда от потолка, пока не заснул. Спустя время, легаты подготовили отчёты, в плен были взяты около двух с половиной сотен врагов, но восемь с половиной тысяч Золотых Мечей лежали замертво, разбежались и три слона, когда девять было убито, захвачено было шесть сотен лошадей, казна и припасы врага. Какой-то из пленных, требовал аудиенции, и наконец собственные потери войска Мильтериона составили девятьсот тринадцать легионеров. Солнце лишь клонилось к закату, когда зачитав отчёты, Мильтерион отдал приказ.
— Найти крупный камень, и выбить имена павших легионариев, установить его и провести все полагающиеся обряды, поставьте и знамёна Золотых, дабы их духи отправились к предкам.

[Sven]

Почти сутки понадобилась легионариям для того, чтобы завершить разбор поля брани, и предать захоронению павших воинов. Хорошенько выспавшись после боя, Мильтерион пожелал переодеться в свой белый торжественный наряд, с лёгкими парадными кирасой и поножами. Белые одежды дополнялись железным миртовым венком, которым Мильтерион заменил пышную корону архонта Тироша, когда вступил в эту должность. Это было проявление скромности, было его осознанным политическим решением, дабы показать легатам своим, кои являлись патрициями Мирра, свою приверженность к интересам государства в большей степени, чем личной власти и наслаждению. Для торжества, подготовили стол для легатов и доверенных советников, благо после захвата обоза противника провизии имелось с излишками. Хотя в шатре и при походной складной мебели, это всё же был довольно скромный, полевой пир. Оглядев своих легатов, когда собрались они и заняли свои места Мильтерион по правую руку от которого сидел Квион, а по левую Катара, приглашённая сюда, Спатр поднял бокал с вином. Также поступили и все присутствующие.
— Я поднимаю этот бокал — начал он — за отважных и стальных легионариев Третьего Железного легиона, за дерзких и беспощадных к врагам воинов четвёртого Мильтерионова легиона, за великолепное мастерство легионариев первого Победоносного легиона, а также за отвагу и безупречную дисциплину второго легиона Наварис! Друзья, вчера мы сокрушили врага опасного и многоопытного. Грозного и пользующегося многовековой репутацией отчаянных воинов. Хвала и честь мирийским легионам! — Все выпили, и потом Спатр продолжил.
— Это наша великая победа, общая и славная! Теперь, мы вернёмся в Мирр, перевести дух но потом нас ждут новые кампании, ради величия нашего государства. И я хочу спросить вас, доверяете ли вы мне друзья вести вас и дальше? — Он снял с головы венец, и держа его в руке серьёзно осмотрел легатов и Катару с Квионом. — уже о наших деяниях услышат в чужих землях, и многие там далеко зададутся вопросом, что это происходит, очередной ли виток войн между тремя городами, Мирром, Лисом и Тирошем, или нечто большее. Так вот, я вижу пред собой путь, который приведёт нас к доселе невиданному величию, но прежде я хочу знать, доверитесь ли мне вы, люди кои являются моими сподвижниками и соратниками?
Первым ответствовал Квион Волантийский Изгнанник.
— Господин, ты знаешь я верю тебе, и верю в тебя всем сердцем. Я давно убедился, что твои инстинкты верны и в политике, и как оказалось в войне. Я с тобой до конца, господин мой.
Вслед за ним заговорил Боргезо, этот крупный и мощный легат с аккуратной бородкой без усов широко улыбнулся.
— Владыка Спатр Триван, я участвовал во множестве сражений, но такого лидера не встречал. Мой меч с тобой, можешь в этом не сомневаться!
Затем, заговорил легат первого легиона, также выразив лояльность свою, а вслед за ним и легат второго легиона. Слово перешло к легату четвёртого легиона "Мильтерион" Лукару Рутицио.
— Владыка Мильтерион, по началу когда я стал инструктором обучавшииюм легионариев твоих, я и помыслить не мог, что эти простые горожане Мирра, смогут так отважно и дисциплинированно противостоять таким мастерам войны как Золотые Мечи, для которых война это вся их жизнь уже много лет. И в этом, в первую очередь твоя заслуга, я всецело доверяю тебе, как предводителю и согражданину, как главе самого благородного дома в нашем городе, и как потомку самой Мелеи. Мой меч с тобой, господин мой.
Наконец, Мильтерион посмотрел на Катару, и на неё же посмотрели и другие мужчины, девушка едва растерялась, но Спатр тут же заговорил, чем помог ей.
— Моя почтенная Катара, ты появилась в моём окружении недавно, и признаюсь по началу ни без помощи Квиона я проверял, а не являешься ли ты шпионом, подосланным ко мне кем-либо, но эти дни доказали твою преданность, а по сему я даже не спрашиваю тебя о поддержке, я знаю что ты верна мне. Известно мне также — Он огляделся на легатов, — что вы не очень понимаете, почему она присутствует на советах, и пользуется моим почтением как советница. Так я позволю себе развеять эти недопонимания, эта девушка чрезвычайно умна и талантлива, отчего я и приблизил её. Её талант, ум и верность поверьте мне может послужить нашему делу, не хуже чем мечи легионов, коими вы командуете, друзья мои. И по сему — он снова взглянул на Катару, видя как девушка чуть покраснела от всеобщего внимания и слов благодетеля своего — ты достойна выпить с нами сегодня, за будущие наши победы!
Все снова выпили, после сего второго тоста. После не долгого ужина, Спатр встал и вместе с ним встали остальные, и он пояснил пока слуги убирали стол оставляя кресло Мильтериона.
— Сейчас проведём аудиенцию, с офицерами побеждённых врагов.
Он взмахнул рукой садясь в своё кресло, и в сопровождении преторианцев, ввели Гарри Стрикленда и молодого юношу с синими волосами, но Спатр заметил, что у корней волос, серебро волос подобно такого какое было у него самого, признак валирийской крови. В глазах его была какая-то решимость, которая редко была присуща пленникам, тот же Стрикленд был явно опечален поражением и потерей всех богатств, которыми он обладал.
Ворхаэд проговорил строго, увидев как дерзкий юнец оглядел присутствующих и улыбнулся Катаре, отчего та нахмурилась.
— Склонитесь пред почтенным магистром войны Мирра, архонтом Тироша, владыкой Ступеней Спатром Триваном из Дома Мильтерион!
Гарри повиновался, а вот парень не спешил, но прежде чем преторианец успел посадить его ударом, он сказал.
— Со всем почтением, но мне не к чести склоняться, ибо я Таргариен! — Спатр тут вовремя остановил преторианца, который едва не огрел мальчишку ударом.
— Продолжай — Сказал Спатр — это ты значит требовал аудиенции и теперь утверждаешь такое. Ты меня заинтриговал, мне известна лишь одна из Дома Таргариен, это королева Дейнерис, что сейчас властвует в заливе работорговцев. Кто же ты такой, юноша?
— Зовут меня среди солдат, Юным Грифом, но истинное имя моё Эйгон Таргариен, сын принца Рейгара и законный владелец Железного Трона...
Он был остановлен поднятой рукой Мильтериона, который с недоумением смотрел на собеседника.
— Буду честен с тобой, в это верится с трудом. Но у тебя пожалуй будет время рассказать свою историю целиком, но зачем ты открыл это и зачем требовал аудиенции?
— Почтенный Спатр Триван из Дома Мильтерион, ты такой же потомок наследия Валирии, и я бы осмелился просить тебя о помощи мне, занять мой трон! Твои легионы могучая сила! Вместе мы можем помочь друг другу, ведь когда я воссяду на Железный Трон, я не забуду тех, кто мне помогал в этом благородном деле.
Призадумавшись, Спатр Триван сказал.
— Стрикленд, ты будешь доставлен в Мирр и ответишь пред судом магистрата за то, что заключив контракт и взяв наше золото, плюнул на всё и ушёл не исполняя своего контракта. Увести! — Бывший командир Золотых Мечей не успел ничего сказать, как преторианцы вывели его.
— Что до тебя, Юный Гриф ты не Золотой Меч, и потому ты мой личный пленный. Я подумаю над твоим предложением, а пока тебе обеспечат приличное существование у меня в плену.
Он взмахнул рукой и парня также вывели.
— Благодарю вас, почтенные легаты мои. Возвращайтесь же ныне к легионам своим, и готовьтесь. Завтра отправляемся в Мирр.
Когда легаты разошлись, со Спатром остались лишь Квион и Катара, и оглядев обоих Спатр улыбнулся.
— Однако как удивительна игра богов, что скажете советники мои, по делу этого юноши?
Первым заговорил Квион Ворхаэд.
— Господин мой, это всё очень странно, но его взяли в шатре предводителя Золотых Мечей. Даже если его история сказка, каким-то образом он убедил в ней этих наёмников. Конечно, многие слышали про любовь Стрикленда к золоту, но чтобы Мечи разорвали контракт, это впервые за всё время их существование, и если причиной тому стал этот парень. Я даже не знаю что и думать.
В след за ним заговорила Катара.
— Господин, позволь мне тайно последить за ним, его поведение может многое рассказать. А ещё, я бы допросила пленных командиров мечей, пока мы не прибыли в Мирр, что они о нём скажут, мне кажется мы можем раскрыть тайну. А потом, тебе решать, но я советовала бы написать о нём королеве Дейнерис, ибо если и выбирать между Таргариенами, за этим нет ничего, за ней Залив Работорговцев.
Квион изумлённо взглянул на Катару, а Спатр ожидал от неё подобной прозорливости, и кивнул.
— Дозволяю, проведи расследование. Преторианцы тебе помогут. Время у нас ещё есть — сказал Спатр, после чего добавил. — Благодарю вас, вы свободны. Мне надо подумать.
Оставшись в одиночестве, он снял с себя парадную броню и лёг на клинию, размышляя о превратностях судьбы.

[Sven]

И снова после сражения, начались всё такие же рутинные дни длительного армейского марша четырёх легионов. Правда в этот раз, продолжая вникать в процессы, какие происходили в легионах его Спатр Триван на очередном военном совете с легатами, отдал приказ на формирование в рамках первых когорт их легионов, ветеранских кентурий, которые можно направлять в лагерях к менее опытным кентуриям, где нужны инструктора, мастера войны, для проведения тренировок с легионариями, у которых есть молодость, но нет ещё опыта множества сражений. За всеми легионариями уже было сражение за Тирош и его окрестности, а также битва с Золотыми Мечами, но для кого-то это были единственные бои в их жизни, тогда как другие выходцы из наёмных отрядов Спорных Земель, уже прошли по дюжине сражений в среднем. И Мильтериону было важно, чтобы опыт распространялся между легионариями более равномерно, а также чтобы формировались братские узы, хоть и со своей неформальной иерархией как между старшими и младшими братьями.
Впрочем условия войны и трудностей военного похода, совместные работы над лагерями перед каждой ночёвкой, и без того несли пассивно-объединяющую роль. То и дело, фланговые и передовые дозоры, продолжали докладывать о появлении маленьких, вероятно разведывательных разъездов дотракийцев. Здесь в Спорных Землях кочевало пару кхаласаров, и это могли быть их люди, а вместе с тем к легионам также приходили отдельные солдаты и группы солдат, из разрозненных наёмных отрядов желающие вступить в легион, и их брали пополняя потери после битвы против Золотых Мечей. За пополнение своих когорт, был ответственен каждый легат перед Мильтерионом. Благо для этого местность была подходящая, Спорные земли кишили воинами, желающими послужить за хорошую и стабильную плату, с правом по окончанию двадцатилетнего срока службы, получить небольшой земельный надел, на одну большую семью, да ещё и право голоса в местном самоуправлении став поселенцем-ветераном в окрестностях Тироша или Мирра.
Оказавшись в легионе, их оценивали командиры тех кентурий, куда они определялись, и исходя из их опыта с ними проводились тренировки, даже с опытными, где тех приучали к командам и построениям, принятым в мирийских легионах. Плюс знаменосцы, вносили их в свой экономический список, и попутно разъясняли им статус легионария и его подсудность, в условиях права Мирра и Тироша. Тут можно отметить, что суд над легионариями был особый и свой, их судили командиры высшего звена, но наказания были суровее, чем для простых горожан. Тем временем Катара продолжала своё расследование. По приказу Мильтериона ей в физическом плане содействовали преторианцы, кроме высших офицеров Золотых Мечей и Молодого Грифа "Таргариена", простые наёмники были помилованы Спатром, под условием зачисления в легион. Их всё равно допрашивала Катара, собирая всю информацию, так что эти парни были заинтересованы учитывая их новое место службы, рассказать всё как есть, тогда как Стрикленд бывший глава Золотых Клинков предпочитал отмалчиваться.

В виду чего, вскоре Катара одним из вечеров пришла в шатёр Спатра и запросила об аудиенции. Её проводил дежурный преторианец, и вскоре она предстала перед Мильтерионом сидящим за письменным солом, который сам составлял списки и высчитывал сейчас денежные и ресурсные затраты, продолжая совершенствовать свои собственные логистические способности. Закончив писать, он свернул свиток и передал его своему рабу-счетоводу.
— Благодарю, это в алую шкатулку, и ты свободен на сегодня. — После чего он улыбнулся Катаре и размяв плечи сказал. — Как идёт расследование? Что это за молодой и очень дерзкий человек у нас в пленении?
Сложив руки перед собой, Катара тоже немного улыбнулась и собравшись заговорила.
— Господин, лидеры Золотых Мечей молчат, как-будто это какая-то тайна но солдаты были разговорчивы. К сожалению, знали они не много в основном слухи и домыслы, но из того что я собрала, я смогла сделать вывод, что это действительно не какой-то простолюдин, но очень направляли это Таргариен, так как Визерис Таргариен, несколько лет назад обращался к Золотым Клинкам желал чтобы они помогли ему вернуть Железный Трон, и солдаты говорят командиры даже не рассматривали его предложение. Это было как раз перед тим, как они обманули Мирр с контрактом. Но я предполагаю, что этот молодой человек возможно связан с Домом Блэкфайер. Наши легионеры из Вестероса рассказали мне историю восстания Блэкфайеров, и зарождения Золотых Мечей, и я думаю все эти нити связаны между собой, господин.
Спатр и не пытался скрыть удивление, и как от того сколь мудра Катара и от того, какую историю он случаем зацепил пленив Юного Грифа.
— Ну и дела. К слову я принял решение, поэтому садись, пиши.
Он уступил место Катаре, и та расторопно взялась за чернила и чистый лист, а Спатр пояснил.
— Мы напишем письмо Дейнерис Таргариен. Не знаю что из этого выйдет, но закинем удочку, может получится заключить выгодные дипломатические отношения, ведь она удерживает Залив Работорговцев за собой. Пусть же этот молодой человек станет первым поводом, составить письмо.
Остановив взор на укрытом шторочкой алтаре, Спатр продолжил.
— Пиши: Приветствия шлём, Королеве Андалов, Ройнаров и Первых Людей, законной хранительнице Семи Королевств и наследнице Железного Трона, Дейнерис Бурерождённой и Неопалимой из Дома Таргариенов!
Ведя военную кампанию в землях призванных Спорными, и неся кару отряду именуемому Золотые Клинки за разорванный контракт с городом предков наших Мирром, пленили мы юного человека, который как пришли мы к выводу, ложно именует себя членом Дома Таргариенов, сыном почившего старшего брата Вашей Милости. Однако не имея уверенности в его словах, мы и не имеем уверенности в их ложности. Сей человек, по прозвищу Юный Гриф утверждает себя Эйгоном, и пребывал он с Золотыми Мечами и пользовался расположением высшего их командного состава. Он также имеет внешность, присущую и нам, говорящую о валирийских корнях, но не более. Мои дознаватели имеют предположение, что сие у нас в руках наследник Дома Блэкфайеров, из-за верности ему высших командиров Золотых Мечей и из-за меча древне-валирийской работы, который мы захватили у них и который опознан нами как возможное "Чёрное Пламя". В том или ином случае, предлагаем сего пленника мы в распоряжение Вашей Милости, как знак доброй воли и возможной дипломатической дружбы, если удерживающая Залив Работорговцев Ваша Милость королева того пожелает. Будем ожидать решения Вашей Милости в ответном письме, после чего в случае положительного исхода возьмём на себя затраты, снарядить корабль с сим пленным.
Архонт вольного города Тирош и Ступеней, магистр вольного города Мирр, проконсул мирийских легионов Спатр Триван дома Мильтерион.
После чего, Спатр подошёл и прочитал запись, и сказал.
— Умница, теперь перепиши сюда — он подал Катаре гербовую бумагу, с гербом Дома Мильтерион, и когда девушка закончила работу, заверил письмо печатью своей и свернув избрал для него лучший футляр, что были в распоряжении его канцелярии. После чего, незамедлительно Спатр вышел из шатра и перешёл к шатру, где отдыхали солдаты используемые им как гонцы.
— Верос, поручаю тебе это письмо. — Мужчина сверстник Спатра, андальской внешности встал и отсалютовал командиру. Спатр передал ему мешочек с монетами.
— Бери с собой Пулио и еще с десяток опытных легионариев, и скачите на юг, там наймите корабль и отправляйтесь в Миэрин. Это письмо королеве Дейнерис, запомни.
— Слушаюсь господин! — Отчеканил офицер, а Спатр продолжил. — Передашь письмо, и если будут какие-то вопросы о нас, можешь отвечать. Жди ответа, и возвращайся в Мирр. Выполняй.
Он был ответственным офицером, и Спатр верил в него, потому вышел из шатра гонцов, он спокойно. Размышляя над тем, как может отреагировать Таргариен в изгнании, он задумался над выбором будущих кампаний. В его распоряжении было три направления, потенциальных угроз для фригольда, но прежде нужно было вернуться в Мирр и набрать больше людей. Армия продолжала свой путь.

Лучио Верос====> Миэрин

[Sven]

Легионы продвигались, и это происходило достаточно мирно, так как в Спорных Землях просто не осталось сил, способных противостоять мирийским легионам с серебряным змеем на штандарте. Желая чуть больше заслужить доверие, и быть может чего-то большего от Спатра, Катара продолжала опросы солдат, чтобы выудить больше информации об их пленном Юном Грифе, ей даже начал порой помогать Квион, но больше времени он всё равно проводил занимаясь делами легионов. В ту ночь, когда Мир уже был относительно недалеко и половина пути была пройдена, четыре легиона снова встали лагерями, окопались и возвели стены. Мирийцы в легионе воспряли духом, так как они теперь шли по старому валирийскому тракту, известному каждому жителю Мирра. В этот раз, преторианские шатры Спатра встали в расположении лагеря 4-го легиона. Готовясь ко сну, Спатр представлял какие интриги ждут его в Мирийском Магистрате, и как ему нужно будет убеждать магистрат в необходимости ряда посольств, в интересах города, прикидывал сколько кому заплатить взяток. Масляные свечи делали атмосферу в шатре уютной и спокойной. Ветер стих и погода была довольно тёплая, так что Спатр даже вышел наружу из своего шатра, взглянув на россыпь звёзд. Потом взор его устремился к северу, где-то там была ещё видимая комета.
Наверное в точности никто не смог бы сказать, когда к голосу звездной ночи примешался достаточно необычный звук. Словно шелест надвигающихся волн моря, ритмичное и такое же пугающее. Звук приближался и вскоре, ночное небо над лагерем перекрыла довольно крупная тень. Сильный запах серы и словно бы пепел осыпался за ней. Золотистый дракон, что до этого успел побывать на горных склонах Валирии и искупаться местом пепле, от чего-то решил лететь дальше, оставив Рейгаля нежиться в горячих землях. В своём бесконечном полёте, его вдруг постигло любопытство, какое вообще может возникнуть у любого зачатка разумности у животного. Делая широкий круг над лагерем, дракон вдруг начал снижаться. В его памяти ещё были свежи полёты над палатками безупречных когда они следовали по пути их двуногой хрупкой кормилицы, и что-то здесь несло смутно похожий запах. Лишь только это спасло шатры и людей в них от сжигания. Наконец, отыскав свободный кусок земли чуть в стороне, он приземлился и начал принюхиваться.
Едва ли возможно в полной мере передать ту степень паники, которая охватила лагерь 4-го легиона "Мильтерионовы", даже ни смотря на личную преданность большинства легионариев здесь, своему господину. Лишь только стало понятно, что именно нарушило покой ночного неба, люди начали разбегаться, пытаясь найти укрытие за стенами валов соседних лагерей 3-го и 2-го (1-й легион стоял в некотором отдалении). Крики мужчин, не взирая на их храбрость и отвагу в недавно отгремевшей битве отражали ужас, и отчаяние. Они ожидали, что вот вот власть огня, существа доселе кажущегося сказочным, обрушится на их головы. Квион Ворхаэд один из немногих, кто взял себя в руки, и крича старался собрать людей сколько может, Катара выскочила на крике, в страхе опасаясь что напали дотракийцы или ещё какая беда, но то что она увидела превзошло все её ожидания, и ноги девушки подкосились, а сама она упала наземь. Стоящий с другой стороны Ворхаэд, достал меч. Волантийский изгнанник, ощутил желание спасти господина, потому как его шатёр был ближе к твари. Но ноги сами не шли, так ошеломил его вид дракона.
Не меньше ошеломлён и шокирован был и сам Спатр Триван Мильтерион, его глаза были широко раскрыты, в голове начала пробегать вся жизнь в горле застыл ком ужаса, и он просто ничего не мог сделать, он стоял пока лагерь стремительно пустел. По счастью пленных командиров Золотых Мечей содержал у себя легат Боргезо в расположении 3-го легиона, поэтому сбежать он не мог, а вот личный пленный Юный Гриф был тут же под стражей неподалёку, и учитывая что даже часть преторианцев бежала, он со связанными руками но выбежал наружу. Увидев дракона, он конечно же испугался вначале, но потом он подумал что это его шанс, и что быть может это его судьба, и он начал приближаться к внушающему страх существу.
Тридцатиметровое существо, чья туша выхватывалась пляшущими огоньками факелов и условного освещения, качнулась и приподнялась, опираясь на крылья. Гибкая шея выгнулась, позволяя голову покачиваясь из стороны в сторону искать такой знакомый запах. Горячий аромат крови, текущей по венам его кормилицы. Он вслушивался в панические крики, в сердцебиения людей, что сплетались в какофонию звуков. Чья-то неуверенная поступь привлекла внимание Визериона и он посмотрел на землю, медленно опуская голову, чтоб вглядеться в фигуру. Человек. Такой же хрупкий как кормилица и пах не так, словно тлеющий уголёк пламени. Глухой рык дикого существа, вдруг завибрировал в воздухе, гулко нарастая. Издав предупреждающий рокот, дракон приоткрыл пасть, обдав пространство перед собой жаром и видимым зачатком неминуемого огня.
Уже к этому моменту, массовый забег, сделал окружающее пространство почти пустым, но в отдалении можно было услышать, как затрубили трубы, забарабанили тимпаны из дальних лагерей, легионарии постепенно преодолевали смятение окриками кентурионов и легатов. Но всё это было постепенно, а здесь и сейчас Мильтерион ощущал после страха, какое-то лёгкое опустошение, он словно бы погрузился внутрь себя, где-то на отдалении сознания лишь слыша крик Квиона, пытавшегося его окликнуть, и крик на грани визга ревущей Катары, которая пыталась сделать тоже самое. Но картинки пролетающей собственной жизни перед глазами Спатра Тривана сменились образами богини Мелеи, а через неё древних предков. В семейном предании была история о первом драгонлорде Рейгарде Спатре Дома Мильтерион, о том как именно богиня Мелея подсказала ему где искать яйцо, которое возвысило в последствии этот род, более пяти тысяч лет тому назад.
Наконец, начало возвращаться некоторое осознание окружающей действительности, и Спатр узрел как испугавшийся парень, Юный Гриф который ещё мгновение назад был так самоуверен, теперь пал на пятую точку и разбрасывая песок вокруг себя и стараясь отползти назад, кричал как обезумевший. Страх обуял и Спатра ибо он за миг представил как дракон сожжёт сейчас этого мальчишку, а потом и его самого. Смесь шока, внутренних переживаний и инстинктов которые подсказывала сама кровь, сам его внутренний голос, с лёгким рыком, с напряжением голосовых связок он закричал.
— Нет! Прекрати! — Что прозвучало как: "Daor! Keligon!", при образовании Спатра произношение его было весьма классическим. От осознания, что этим глупым поступком, он привлечёт к себе внимание дракона, по спине Спатра побежали муражки, а рука сама схватилась за рукоять Чёрного Пламени, который естественно Спатр присвоил, лишь только ему попался этот древне-валирийский клинок. Но обнажать меч он не спешил, смысла в этом особого не было.
Запах страха и паники, заставили дракона ещё больше распалиться. Отползающий мальчишка, посмевший проявить дерзость, мог стать лакомым кормом, а за ним и все остальные. И он уже был готов явить собой мощь огня, когда внезапно слуха коснулись слова, требующие остановиться. Слова пахли пеплом костра, из которого они родились. Но голос был не тот и Визерион мотнул головой, закрывая свою пасть. Он снова принюхался и, совершенно потеряв всякий интерес к мальчишке, медленно направился к тому, кто требовал остановиться. Оказавшись достаточно близко с мужчиной, дракон опустил голову к самой земле, словно пытаясь получше рассмотреть и впитать аромат говорившего. Он пах так же, как кормилица, но при этом иначе. Его кровь была такой же пылающей, как пламя что текло в нём. Маленький двуногий дракон. Потянув воздух в себя, Визерион окончательно опустил голову на землю и закрыл глаза, гулко протянув вибрирующий вздох.
Пламя не обрушилось, но юноша застыл в позе эмбриона закрыв голову и лицо руками, и лишь жадно вдыхал воздух, очень желая жить. Изумлению же Спатра не было предела, движения дракона смели начисто его попытки мыслить логически, потому как каждый шаг дракона отзывался в сердце страхом и каким-то непонятным ощущением ирреальности, ноги стали будто ватные, сознание как-будто оставляло его тело, всё что Спатр мог видеть, чувствовать, воспринимать свернулось в одну точку, в лик дракона перед его собственным ликом, и какая-то внутренняя отрешённость, вдруг в душе его позволила приоткрыться дверце внутреннего мира Мильтериона, о котором прежде и подумать не мог. Он не видел ужасающего зверя, монстра из древних сказок, он безотносительно всей ситуации почувствовал вдруг восхищение красотой этого существа, его внешний облик, его формы вызвали совершенно неуместную улыбку. Чистым безумием эта улыбка казалась Ворхаэду, немногим преторианцам, легату четвёртого легиона Лукару Рутицио который с группой балистариев бежал сюда, но замер в страхе вместе с легионариями в ста шагах и наблюдал сейчас эту сцену, и конечно же Катаре, которая стояла на коленях и молила мысленно предков и богов о милости к Спатру. Но Мильтерион сейчас уже не замечал никого вокруг, был лишь он и дракон, а весь мир вокруг как будто бы замер или исчез. Спатр Триван поднял руку и опустил, коснувшись ладонью головы существа. Нежно он провёл рукой, а вслух у него вырвалось.
— О как ты прекрасен, в своей божественной сути — В Спатре начали включаться ключи, связанные с его верой в древних валирийских богов, и вера эта будто бы окрепла и стала сильнее в сей час.
Где-то там, на просторах огромного мира еще жили и теплились окаменевшие трепещущие спящие, в ожидании своего часа. Пробуждённые неведомой магией этого мира и силами чьего-то божественного вмешательства, три ныне живых дракона должны были исполнить своё предназначение. Визарион впервые ощутил нечто более родное, чем тепло кормилицы и слова что говорил ему мужчина были убаюкивающей песней. Впервые, за столько дней, дракон позволил себе уснуть, ведь его полет был долог и теперь он обрёл целостность и смысл.
Огромные глаза дракона закрылись, и ещё долгое время все стояли в молчании, в молчании напряжённом впрочем стояли лишь окружающие, сам же Спатр Триван наслаждался этим своим внутренним открытием. Ему открылось будто бы новое измерение реальности, мира и всей вселенной, осязаемая сущность, почти обожествляемая им, покоилась здесь под рукой. Он и первый кто пошевелился. Мильтерион вдруг отцепил брошь сцеплявшую синий плащ на его плечах, и сей украшенный вышивкой по краям белой нити, изображавшей сплетающихся змей, плащ он набросил на шею дракона. А после, как пьяный сделал пару шагов назад, улыбаясь. Осторожно, со спины к нему подходил Квион, всё же набравшийся решимости, но жест руки повелителя его остановил. Потом, Спатр повернулся он был в совершенно необъяснимом для Квиона, расположении духа.
— Пусть когорты четвёртого, снимаются с лагеря забирают провизию и шатры, и пока расположатся на биваках, этот форт для его сна.
Он огляделся куда-то в даль, и добавил.
— И педредай всем легатам, прекратить военные приготовления, вернуться по лагерям, и поставить мне сюда три десятка быков, не будет таковых найдите овец, реквизируйте у селян.
— Господин, — сглотнув слюну, ответил Квион — мой повелитель, а претория?
— Претория тоже, с моим шатром и шатрами свиты снимается и уходит. Здесь не должно быть ничего, кроме него и его будущего завтрака. Выполняй. — Спатр говорил не громко, будто бы боясь разбудить ребёнка, и это показалось более чем странным Квиону, но он и подметил как переменилось что-то во взгляде его господина. Он стал какой-то другой.
Самому же Спатру ничего не хотелось, ни есть ни пить, ему хотелось наслаждаться созерцанием этого величественного и ужасного существа, прекрасного в очах Спатра, словно божественный посланник. Суетливо и с опаской, легионарии и рабы начали разбор шатров, вынос вещей, стараясь как можно скорее исполнить приказ и покинуть это место. Катара не уходила, хоть её вещи и шатёр, тоже спешно переносили, она продолжала наблюдать. Она видела, как Спатр видимо устав за день вначале сел, а после облокотившись на дракона, заснул рядом с ним. Она не знала, как сейчас гармонично чувствовал себя Спатр под звуки драконова дыхания. Ноги Катары не слушались и подкашивались от страха, но девушка упорно продолжала идти вперёд, и в конце концов, уже спящего Спатра она укрыла суконным зелёным плащом, и отправилась туда куда перемещалась свита Мильтериона. Несчастного Юного Грифа, который замкнулся в себе, крепче связали, и теперь уже глаз с него не спускали. По легионам пошли слухи о произошедшем, и кентурионы не могли удержать солдат от желания посмотреть издали на спящего дракона, и спящего рядом их повелителя. Поэтому была организована очередь, но всё же ни кто не решался приблизиться ближе шести сотен шагов.

[Sven]

Завернувшийся в зелёный суконный плащ, Спатр Триван проснулся чувствуя как хорошо он выспался. Сон его был мягок и приятен, и лишь образы неземного, цветущего сада остались в воспоминаниях мужчины когда огляделся он и увидел вдруг янтарный глаз дракона. Когда проснулся сей чарующий и волшебный зверь, то Спатру было неведомо, но он повернул длинной шеей и одним глазом смотрел теперь, на человека, коий лежал под боком у него. И угадывал во взгляде сем Мильтерион, дружескую приязнь. Поднявшись на ноги, он огляделся вокруг не было ни одного шатра, но видел Спатр как по краям лагеря, на валу было множество людей, которые глядели в его сторону. Картина того, что могло тут происходить пока он спал, сложилась в голове полководца, и обратил он свой взор к дракону в обществе коего уже не ощущал себя в страхе, но коего величие и красоту созерцал. Сиянием золотого цвета лоснилась чешуя грозного создания, и лишь синий плащ с белым змеем, выделялся на шее его. И тут вспомнилось Спатру, словно бы голос, приятный, будоражащий, женский какого он не слышал никогда в своей жизни. Ему казалось голос наставлял его во-сне, только вот Спатр не помнил наставления и был по сему раздосадован.
Всё, что мог он вспомнить что беседовал он на классическом валирийском. И потому именно этот язык избрал Мильтерион когда обняв шею золотого дракона, он сказал на классическом Высоком Валирийском.
— Златокрылый, и таково будет имя моё для тебя, о прекрасный! — Сие наречие, а точнее основной диалект Спатр Триван знал в первую очередь из древней поэзии, и потому фразы его пестрили необычными построениями. Вытянув шею и хвост, то ли отреагировав то ли по какой-то иной причине, он зарокотал задрав пасть к небу. Шагах в полусотне, увидел Мильтерион пасущуюся отару, и понял он что вот он исполненный приказ его.
— Вперёд Златокрылый, ступай за мной и яства для себя открой. — Он направился в сторону отары, поднялся на лапы и дракон. Спатр не сводил взгляда с дракона, испытывая бурю эмоций. Он ощущал удивительное родство с ним, словно бы встретил очень давно позабытого родственника. Уже у самых овец дракон ускорился и Спатр указал дланью на жертв, говоря:
— Спали их! — Что прозвучало как "Дракарис", и Златокрылый продемонстрировал мощь свою. Пламя его сияло ярко золотым свечением по краям, и солнечным светом в оси струи огня. Одной лёгкой дуги хватило, чтобы обратить целую отару в груду обугленного мяса, которое с энтузиазмом начал уплетать дракон, под радостным взором Мильтериона. Тут до ушей Спатра донёс ветер вздохи и удивления сотен людей, воинов его армии которые издали наблюдали эту картину.

Пока дракон ел, Мильтерион направился в направлении ворот лагеря, и ему навстречу вышли некоторые члены его свиты, тут были четверо легатов, Квион Ворхаэд и Катара. Все они с не малой долей изумления смотрели на своего повелителя, а когда приблизились то преклонили колена. От этого Спатр Триван даже немного опешил, но начал понимать как люди служащие ему, глубоко восприняли его собственные трансформации.
— Повелитель — заговорил Квион, голос волантийца также показался Мильтериону несколько необычным, Спатр впервые видел его столь изумлённым — мы опасались самого худшего, легаты готовили полиболы, хоть мы и не уверены были, что сможем хоть как-нибудь навредить дракону. Но он не тронул вас, господин что это значит?
Этот вопрос, затрагивал души всех шестерых, что Спатр ясно видел в их глазах.
— Встаньте, — приказал он — значит сие, о советники мои, что в род мой к Дому Мильтерион, вернулась давно позабытая в древности честь...
Тут он увидел, как глаза шестерых его сподвижников изумлённо округляются, с долей страха глядя за его спину. Там наевшись, приближался дракон.
— Не страшитесь! — Сказал им Спатр, и оглянувшись на дракона, сказал ему используя уже на высоком валирийском.
— Келис. Лаэхосса инот, дохаэрис, дохаэрис — дракон же остановившись, продолжал рассматривать людей, что в ужасе глядели на него, и Мильтерион ощущал необходимость их как-то успокоить.
— Узрите друзья, сие Акситикон, или Златокрылый на упрощённом диалекте. Его кровь, это моя кровь, его судьба это моя судьба, отныне и навеки мы едины с ним. Так возрадуйтесь же, друзья мои и примите моё наследие предков.
Медленно, но легаты и двое советников Мильтериона начали вставать, кто-то улыбался, кто-то же преисполнился значимостью момента, лишь Катара смотрела на Спатра своими большими глазами, полными любви и беспокойства за него, в виду этой связи которую ей понять было очень сложно. Она до сих пор не могла принять мысль, что сказочное существо вот прямо здесь, реально и весьма осязаемо. А ещё, что оно в какой-то непонятной, незримой связи с мужчиной, который стал для неё кумиром, связи о которой читала она лишь в исторических сказаниях о древней Валирии. Но настало время для серьёзного дела, и Спатр подошёл к золотому дракону погладив его чешую. Второй рукой он стянул с себя зелёный плащ и скрутил его, а после произнёс.
— Демас Аксион, пригнись друже мой златокрылый! — Тот опустился, и снова вытянул шею, довольно ловко двигая своим крупным телом. Стал виден плащ сини, коий вчера Мильтерион на него возложил, когда дракон уснул. В два шага, уперевшись в его шею Мильтерион воссел у её основания, расстелив суконный зелёный плащ в качестве попоны, и вернул себе на плечи свой синий, геральдический, походный плащ. Златокрылый поднял голову свою, высоко возвышаясь и над шестью советниками Мильтериона. Широко расправив крылья дракон издал рык, так что легаты слегка попятились назад.
— Совес мой друг Златокрылый — чуть нараспев произнёс высоким валирийским наречием, но ничего особо не произошло. Внутренне, Спатр ощущал юношескую удаль дракона, и то что он быть может пока не понял его. Выпрямив спину, и трогая тёплую чешую, Спатр отдал приказ взглянув на слуг своих.
— Легионы поднять на марш, мы продолжаем возвращаться в Мирр! — Легаты отсалютовали и поспешили покинуть место разговора. Квион положил по-дружески руку на плечо Катары, и тихи сказал ей.
— Идём. — Они ушли, а Спатр остался один на один с драконом. Он лёг на живот, и прижавшись щекой к чешуе прикрыл глаза.
— Мы взлетим с тобой, позволь и мне испытать эту свободу, свободу в небесах — Проговорил нежно Спатр Триван, больше возвещая волю свою в мыслях, после чего добавил.
— Летим же, раскрой свои крылья и Совес...
Внезапно, его дух перехватило когда Златокрылый вдруг оттолкнулся от земли и взмыл в небо, поднимаясь в высоту и вперёд, состояние полёта и скорости, не было ни на что не похоже, это захватило весь дух Спатра Тривана. От ветра в лицо, на глазах его показались слёзы, но в тоже время сердце его содрогалось от волн счастья и свободы, которые испытывал он теперь, в полёте. Не легко было Спатру восстановить дыхание, и ещё сложнее он ощутил себя, когда высота нарастала. Изумлённым взором огляделся он на удаляющуюся землю, лагеря легионов, солдат и повозки — всё это стало таким маленьким. Не выдержав напора эмоций, Спатр рассмеялся но руками и ногами он вцепился в дракона очень крепко, боясь вдруг сорваться. Когда Златокрылый завернул в очередной вираж, кружа над легионами всадника своего, Спатр подумал что хорошо бы хотя бы пару тросов, обернуть вокруг шеи дракона в следующий раз. Мысли и чувства его в этот миг, были сосредоточены лишь на том, чтобы удержаться, а после о том как продумать команды на будущее и главное – как приучать к ним Златокрылого, который верно ещё не слишком привык к управлению. Он чувствовал дракона, он ощущал его радость, словно бы Златокрылый был также рад обрести Мильтериона, как Мильтерион обрести сего дракона. И теперь, Златокрылый делился с Мильтерионом счастьем свободного полёта. Спатр же испытывал конечно и страх, но за пучиной счастья и азартного удовольствия, этот страх уступал и скрывался в тени, исчезая. Они то отдалялись от войска, то пролетали над ним, и снова удалялись. Наконец, дракон начал постепенно снижать высоту, кружась и петляя пока наконец не сел, на один из холмов. По-началу спрыгнув со своего Златокрылого, Спатр приходил в себя, а после озадачился тем, где он. К счастью с земли за ними следили и вскоре на горизонте, Спатр увидел группу всадников возглавляемую Ворхаэдом. Они замерли в паре сотен шагов, и Спатр усмехнувшись, смело направился к ним. Уже сблизившись он спросил.
— Как легионы?
— Легионы на марше повелитель! — Ответил Квион протягивая владыке своему поводья его лошади, которую также привели сюда. Вскочив в седло, Спатр ощутил как теперь не хватает ему езды на драконе, и сколь блеклой тенью этого опыта, был опыт полёта на драконе. Златокрылый направился шагом к всадникам, кони занервничали и Спатр приказал.
— Езжайте к построению, я за вами, но держите дистанцию пока. — Воины исполнили приказ, и Спатр ехал несколько в отдалении, а Златокрылый взлетел вновь и стал кружить над огромным "змеем" марширующих легионов, и вот теперь то разъездов дотракийцев видно не было, забыв себя они мчали прочь из этих земель.

====> Мирр