Пентос и Равнины

[Sven]

Цветущий город Пентос, это один из числа Вольных Городов. Он располагается на восточном берегу укромного Пентосского Залива. На север и юг от города расстилаются просторные и плодородные равнины, с весьма благоприятным климатом, благодаря горным хребтам на севере (окаймляющим Браавос) защищающим эти земли от северных ветров.
каноничная информация Пентос
каноничная информация Равнины

Территория на карте

Виизуализации Пентос

Визуализации Равнин

[Sven]

Долина реки Лорулу ====>

Будучи свидетелями легионов на марше, сир Джорах и его сопровождавшие могли вполне оценить то, что из себя представляют новые мирийские легионы, а наемники из числа его свиты, могли и увидеть изредка знакомые лица старых коллег по опасному бизнесу, которые сменили службу в многочисленных разрозненных наёмных отрядах кондотьеров, на долгосрочную службу в легионе, с правом выхода на пенсионные выплаты и получения земель и гражданства в Мирре или Тироше. Хотя в сих первых легионах, таковых бывших наемников было не слишком много, в основное на низших командных должностях десятников и сотников, и в кавалерии. Также имело место быть и отличие от Безупречных, и отнюдь не только культурное, или в вооружении. От наследующих гискарским легионам Безупречным, легионы Спатра Тривана были более технологичны, в чём сказывалась характеристика Мирра как города прославленных, а порой и гениальных ремесленников, изобретателей таких вещей как подзорные трубы и самозарядные арбалеты полиболы. С собой везли они малые осадные орудия, в полусобранном состоянии, и большие в разобранном. Также и их телеги, были очень хорошо сложены, что уменьшало количество поломок в пути, что соответственно влияло и на скорость продвижения воинства.
А ещё, не видевшие до момента своего объятия из Миэрина, того как Дейнерис бы восседала в полёте на своём драконе, они могли впервые узреть что такое Драконий Всадник, ибо каждый день марша Спатр Триван не оставлял случая продолжать оттачивать своё мастерство и внутреннюю связь с Визерионом. Мильтериона очень вдохновило то, что во сне он божественным промыслом от самой Мелеис, он услышал истинное имя своего дракона, а после услышал сему подтверждение от людей королевы Дейнерис. Это выглядело самым настоящим чудом, и теперь когда обращался он к дракону, то обращался по его имени, произнося его с наслаждением, словно само дарило приятный вкус, Визерион. Он несколько улучшил ремень, которым закреплял себя сделав поясной ремень для себя, который скреплялся с ремнём на драконе, спереди и сзади в районе талии Спатра, так что даже на крутых виражах, которые мог себе позволить Визерион, его всадник был хорошо зафиксирован на нём. А ещё он понял, что этому молодому и пока немного шебутншому зверю, хоть и как говорят более спокойному по сравнению со своим братом Дрогоном, но пока ещё нужны такие элементы воспитания как кнут. Какой-то серьёзной боли он доставить дракону не мог, но шлепками мог указать через правый и левый бока, куда стоит повернуть, по воле хозяина. И с каждым днём, дракон становился всё больше и больше управляем им.
На плодородных равнинах, вопреки обыкновениям войн, легионеры не сжигали деревни селян, которые попадались им по мере продвижения к Пентосу, равно как не трогали и виллы богатых людей, землевладельцев. Спатр Триван был убеждён, что всё это станет принадлежать ему и его элите, скоро ли или не скоро, в зависимости от вовлечения Браавоса в эту войну, или сохранения им нейтралитета соответственно. Тем не менее, легионарии получали ежемесячное жалование, а потому на вечерних привалах из своих лагерей могли скинувшись закупаться у селян всем необходимым. Также и сам Спатр Триван приобретал отары овец, для кормления дракона ибо не всегда их охота на диких стадных животных заканчивалась успешно. Пентошийские Равнины были богаты не только обилием еды, виноградников, оливковых садов и тому подобным, тут ещё были обильные пастбища для овец, коров, лошадей, коз. Среди них, нашёл Спатр Триван большого белого и красивого быка. Он изумился и отдал селянину хорошую цену за него, приказав солдатам не трогать быка.

Легионы шли организованно, и вначале шёл первый легион, по флангам и впереди от него скакали кавалерийские подразделения этого легиона, следом шла когорта преторианцев с личным обозом Спатра Тривана (тут же были его консильери Катара и Квион и гости, Джорах со спутниками). Далее шёл второй легион. В полудне пути справа двигался также третий легион, а слева четвёртый. Потом, благодаря сети связи гонцами, подчинёнными легато-ди-кабальери Рутицио, легионы сходились вместе и ставились лагерями на ночь, а на заре отправлялись дальше в путь. Спатр проводил на драконе по половине, дня после чего охотился с ним и дальше позволял летать самому. Как и ожидалось, Визерион теперь не покидал своего всадника, летая над легионами кругами когда принц-консул продвигался верхом на лошади. Таким образом, полноценная армия, конечно же продвигалась медленнее, чем сновали гонцы и вот в один из вечеров к нему прибыл всадник браавосиец, который передал Спатру письмо от Морского Владыки Браавоса. Вот его содержание:
Принцу-консулу Мирра, Архонту Тироша, Владыке Ступеней и Золотых Полей, Аксио-Зальдризису Спатру Тривану из Дома Мильтерион.
Честь и мир тебе, Спатр Триван из Дома Мильтерион, Владыка Ступеней!
С должным вниманием рассмотрели мы, Морской Владыка Вольного Города Браавос, послание твоё дошедшее до наших берегов. С восхищением внимали мы вестям о доблестной победе твоих легионов над дотракийскими ордами, что как ты справедливо отметил, были подкуплены Пентосом для злодеяний.
Браавос превыше всего ценит мир и процветание, и потому мы принимаем твое великодушное предложение о снижении пошлин для наших кораблей, проходящих через Ступени. Подобное решение, несомненно, укрепит торговые связи между нашими народами и принесет пользу обоим городам.
Что касается твоего намерения призвать Пентос к ответу за его действия, Браавос считает это внутренним делом твоих земель. Мы не намерены вмешиваться в конфликт между тобой и Пентосом, полагая, что каждый волен сам отстаивать свои интересы.
Браавос желает тебе скорейшего и справедливого завершения этого дела, дабы мир и порядок вновь воцарились в регионе. Мы же, со своей стороны, будем продолжать следить за развитием событий, сохраняя нейтралитет и сосредоточившись на развитии торговли и процветании нашего города.
Пусть же ветер всегда будет попутным твоим кораблям, а море благосклонно к тебе.
С почтением, Морской Владыка (и подписи городских магистров и хранителей ключей) Вольного Города Браавос.

Дочитав письмо Спатр не сдерживая улыбки, возлёг на клинию, а потом и вовсе засмеялся радуясь своему счастью. Он уже представлял себе сколько времени сможет сэкономить, и что теперь он избегает затяжной войны с могучим Браавосом, и его сателлитом городом Лорат, которая навредила бы его планам относительно Волантиса и его сателлитов. На следующее утро, легионы продолжили свой путь. Следом пришёл гонец из Пентоса с письмом полным вызова и решимости сопротивляться, и Спатр оценил жест. Когда ещё через день легионы подходили к городу с востока, под звуки маршей и под кружащим над ними драконом, Спатр Триван неспешно приказал начать расстановку осадного лагеря, и сбор осадных машин, а заодно приказал кентурионам в легионах объявить, о том что Браавос отказался помогать пентошийцам и теперь он ни ответят за подкуп дотракийцев, и атаку на земли Мирра. Визерион пока не понимал, что в скором времени снова будет битва, поэтому он преспокойно летал пока не увидел составленный лагерь преториа, круглой формы куда он по привычке и приземлился на вечернюю кормёжку. Также по приказу Спатра Тривана солдаты готовили постамент, для большого религиозного ритуала перед битвой. Всему этому могли быть свидетелями представители королевы Дейнерис, гости принца-консула.

[Эйрис ап Эйлунд]

Сейчас, когда он уже наполнился решимостью закончить то, что так неудачно начал, Джорах пребывал в полном покое. Конечно, если поем можно назвать полную молчаливость и буквальное игнорирование своих товарищей, когда те в очередной раз начинали болтать без умолку, развлекая друг друга байками. Присутствие дракона, лишь больше укрепляло его дух и мысли, что он делает всё верно. Смерть Иллирио едва ли изменит что-то в глобальном смысле, сотрёт лишь очередную иллюзию обмана, которая и без того постоянно окружала всё существование Дейнерис. День приближался к своему завершению и солдаты от чего-то строили некий постамент для проведения ритуала.
- Эй. Джорах. А правда, что ты был в Ваэс Дотраке, когда принц-попрошайка сдох? - Солун прищуренно смотрел на мужчину, в вечерний час, сидя у костра.
- Да. Правда. Он просил корону у Кхала Дрого. И тот ему её дал. Расплавил свой золотой пояс и вылил его на голову Визериса. - Засовывая в рот кусочки хлеба, Мормонт посмотрел в ту сторону, где спал дракон. Вот ведь ирония, что именно этого Дени решила назвать в честь брата. И что он сменит свою благосклонность к постороннему. И если так вышло с ним, что же тогда случилось с Рейгалем? Нашёл ли он своего всадника?
- А то что... ну... королева в огне не горит? Правда? - Старик из воронов всё не унимался и это начинало действовать на нервы. А потому, просто молча встав, Джорах ушёл в палатку, где попытался забыться сном.

[Sven]

С самого прихода сюда, до легионариев доводилась мысль их верховного командующего, принца-консула Спатра Тривана о том, что штурм будет проходить с упором на машины войны, дабы сохранить жизни легионариев. Этот принцип, разъясняли сотники, кентурионы четырёх легионов. Также, Спатр не доверял противнику, и ожидал сюрпризов, поэтому четвёртый легион Мильтериони, оставался в соответствии с планом Спатра в тылу, в резерве дабы при необходимости стеречь лагерь с тыла, ведь кто знает что могли сделать пентошийцы, например взять займ в Железном Банке и нанять ещё один кхаласар. Впрочем в виду письма Владыки Моря из Браавоса, да и то что свою дань с надбавкой дотракийцам Пентос уже отдал, и соответственно имел ныне некоторые потери в деньгах — сей вариант был очень маловероятным. Тем не менее, временно пополнив потери первого, второго и третьего легионов из когорт четвёртого, резервного легиона, Спатр подготовил войска для планомерного штурма.
Расчёты осадных орудий легиона, расставляли свои орудия по тем рубежам, которые задавал предводитель лично. Спатр объезжал на на коне по суше стены Пентоса, и присматриваясь к неровностям местности, холмам и углублениям назначал рубежи, для размещения осадных орудий. Попутно, готовились и снаряды с зажигательной смесью и без оной для пробивательной способности. Снаряды готовились большими запасами, а командиры проводили расчёты, замеряя землю и дистанции для наиболее точных обстрелов стен Пентоса. Спатр же, планировал над картой сам штурм вместе с легатами: Балерио Троцци легатом Первого Эринон, Белором Ференто, легатом Второго Наварис и Ригалом Боргезо легатом Третьего Эгенис. Тем временем, пара легионариев передала госпоже Катаре, консильери принца-консула записки. Один из них был наёмников, и узнал Джораха Мормонта. Он рассказал, что знал о том что этот человек изгнанник из Вестероса, а после и из Лиса, где в последнем городе он оставил жену свою наложницей в одном из знатных домов. Второй также был наёмником, но из Вестероса и он поведал что этот человек был лордом в Вестеросе. Так Катара собирала информацию, про гостей их пока повелитель был занят всецело погружённый в приготовления к сражению. Второй же консильери, благородный волантиец-изгнанник Квион Ворхаэд, следил за исполнением прямых приказов Спатра по установке осадных орудий, и расположению лагерей.
Хотя в эти дни, Спатр вынужден был уделять меньше времени тренировкам с Визерионом, он всё же продолжал следить за своевременным кормлением дракона, ему было важно чтобы дракон попривык к его солдатам, и к его личному к ним отношению как его всадника. Для Визериона, ничего необычного не было, мало того он смог здесь вылететь к заливу Пентоса, где испробовал половить крупную рыбку. Спатр с берега наблюдал за этими полётами Визериона и догадывался, какой психологический эффект оные полёты производят на простых горожан Пентоса, которые ещё недавно горячо поддерживали решения принца, на главном поле ещё до прибытия вражеской армии. Для принца же пентошийского, это было делом его выживания, ибо в случае поражения, по законам Пентоса собственно горожане должны были умертвить его и избрать нового. По сему сколько он смог собрать оружия и амуниции для воинов, столько он и набрал из горожан, немного увеличив число защитников города.
В день перед штурмом, Спатр Триван наконец взошёл на дракона и с Визерионом они облетели город и пристани, так что своими собственными глазами, принц-консул насчитал два десятка кораблей, стоящих на страже, помимо торговых судов, которые купцы заблаговременно освободили от ценностей, надёжно укрытых в их домах включая снасти, и сняли с них мачты. Визерион гремел, рычал и звук сего рычания проносился над округой вселяя трепет в сердца жителей Пентоса. Многие торговые корабли заходящие в Пентосский Залив, едва завидев дракона разворачивались и молясь богам (чаще всего Семерым, так как сюда почти каждый день прежде приплывали торговцы из Королевской Гавани) отправлялись как можно скорее прочь.

Ранним утром, на построенном солдатами высоком постаменте, куда был возведён белый молодой бычок, личные рабы Спатра Тривана расставляли цветы и треножники с огнём и благовониями, дымящими густо и обильно. По углам от постамента расположились музыканты с тимпанами и военными трубами. Первые начали отбивать ритм, а к постаменту со всех сторон, подходили когорты легионариев, точнее те из когорт среди трёх легионов, которые первыми пойдут на приступ высоких пентошийских стен. Сюда же, с почётной процессией была принесена мраморная фигура великой богини Мелеис из шатра предводителя, а следом шёл и сам Спатр Триван, он шёл в своём доспехе, на голове его была алая шапка, а лицо раскрашено было белой пудрой. Под бой тимпанов Спатр взошёл наверх, и встал рядом с быком. Погладив животное, он ощущал как скованный с четырёх сторон цепями, бычок волновался. Подняв обнажённый валирийский меч, Спатр оглядел леоионариев, даже пленного Эйгона Грифа вывели в цепях смотреть на это зрелище. Он поднял меч и заговорил, в момент когда тимпаны умолкли. На изготовке было около двадцати рабов с подносами, они ждали приказа.
— Настало время о люди! Открою я вам как великая Мелеис дарует нам победу за победой: Тирош, Золотые Мечи, Дотракийцы все познали нашу ярость. Все эти битвы начинал я с благословения могущественной Мелеис, да будет она с нами и впредь, мы все любовники войны, и потому мы в силах одолеть всех врагов. О великая Мелеис, прими в дар, этого прекрасного отмеченного богами быка, и даруй нам своё благословение!
Он высоко поднял клинок, обхватив рукоять двумя руками и вскоре валирийская сталь с легкостью рассекла плоть и кости быка, роняя голову его на подушки, а кровь из тела изливая на подносы которые рабы сменяли один за другим. Загремели трубы, возликовали воины, забили тимпаны. Наполнив кровью поднос, раб уходил помазать лоб легионеров, столько сколько хватит крови, передавая таким образом благословение Мелеис, а её поклонник Спатр Триван принял кровь на ладони и омыл лицо свое, а после и подножие статуи своей богини. Он закрыл глаза, и ощущал нарастающее внутреннее тепло в своей груди. Алым лицом, он прошел к рабу, ожидавшему Спатра с тазиком наполненным водой, омыв руки он не омыл лица, но сменил шапку на шлем, и направился к дракону. Визерион был неспокоен, он рычал и ревел но Спатр был преисполнен уверенности и когда он оседлал Визериона, тот успокоился.
— Совес! — Приказал он и дракон взлетел, взяв траекторию на облёт города. Там и прозвучало жестокое — Дракарис!
И все два десятка военных кораблей Пентоса были сожжены, тройным налётом дракона влетавшим с рёвом снова и снова. Около семисот пятидесяти человек сгорели заживо, в этом месте но вышло достаточно деликатно, отчего пожар не перекинулся на город. В этот же момент, видя зарево и слыша рокот дракона, заработали онагры легионов. Они обстреливали высокие, знаменитые квадратные башни и стены города.
Начали стрелять и полиболы, обращая в бегство лучников врага со стен. Башни разрешались, кровь лилась прямо со стен, когда мощные снаряды полиболов прошивали тела защитников стен, но только после длительного обстрела, с разных сторон прикрываясь щитами начали наступать когорты легионариев. В двух местах обрушилась стена, туда и направились легионарии с юга, а на северо-восточном направлении, стена дрогнула в одном месте. Здесь то первыми легионарии Третьего Железного легиона, ворвались в город ступая по телам защитников, скошенных стрельбой осадных орудий и погребённых под завалами. Но враг сдаваться не планировал и тут легионариев встречали отряды стражей и ополченцев купеческого ополчения. Завязались рукопашные схватки. Тем временем на восточной стене закрепились лучники врага, и туда начали стрелять полиболы и балистарии легиона. В это время и с юга легионарии ворвались в город, встречаясь в бою с врагом. За спинами первых вошедших здесь когорт, ворвались и преторианцы среди которых были оба консильери Спатра. И пока легионарии занимали врага, преторианцы врывались в дома и быстро нашли пару мальчишек, которые под страхом смерти повели их к дому Иллирио Мопатиса.
В это время, легионеры 2-й когорты 3-го легиона Железных прорвались к дворцу-поместью принца, перебив по дороге лучников и копейщиков врага. Из дворца им противостояли телохранители принца, во главе с ним самим и дворцовые лучники. Часть солдат пробежалась по внутренним казармам, вырезая там врагов, а часть атаковала воинов принца, вначале отстрелявшись арбалетами, а после и напавших с мечами и щитами. В этот момент легионеры трёх легионов маршировали по всему городу, сопротивление везде было подавлено, и лишь принц сражался отчаянно до последнего, пока его несколько легионариев не искололи мечами окружив.
Как оказалось в последствии, из бедноты и рабов, набранное купеческое ополчение, вместе со стражами города, составили 8280 человек, против восемнадцати тысяч легионеров. И из защитников семь тысяч человек погибло не считая тех что пали от атаки дракона в порту, остальные были ранены и пленены, со стороны же легионеров, погибли три сотни легионеров, и Спатр Триван чей дракон приземлился на высокой площади дворца принца, заслушав доклад о победе легата Боргезо, чьи люди и убили принца приказал нанести памятные таблички с именами павших легионариев, на стену дворца. Слуги разбежались, поэтому Спатр решил занять дворец, пока не утихнет суматоха боя. В двух местах стены и башни города, лежали в руинах. Легионы собирали, что могли из домов магистров города и принца, сюда же, ибо отсюда пойдёт разделение добра. Приказом же Спатра дома простых бедных жителей не трогали, поэтому не удивительно, что после легионариев в дома господ влетали группы местного плебса, которые искали и сжигали долговые расписки. Но дом Мопатиса стоял невредим, ибо его окружали две сотни преторианцев, а часть из них обыскивали дом и тут же схватили Мопатиса, а Катара также приказала привести и пленного Грифа и статую что стояла в саду Мопатиса к повелителю.
Спатр же, молча смотрел с террасы дворца, на живописный вид залива, коий открывался только из этой точки. Он не испытывал усталости, как после предыдущей битвы, но размышлял о будущем сего города.

[Sven]

После завоевания Пентоса, и захвата городской казны, нужно было сделать очень много стратегических решений, которые определят судьбу этих земель на ближайшие годы, и ни кто кроме Спатра Тривана принять эти решения не мог. Он отдал приказ Квиону своему консильери, собрать всех бывших городских магистров, исключая Мопатиса, который был под стражей и под надзором консильери Катары, и собрать их именно в помещениях дворца под надзор. Не пугать их, но и не обнадёживать излишне. Для города Спатр Триван готовил решение, о политическом будущем. Также его рабы приводили в порядок документацию со списками землевладельцев в Равнинах, большая часть котрых конечно же была теми же магистрами. Также, своим эдиктом Спатр направил Второй Легион "Наваррис" во главе с легатом Белором Ференто к руинам города Гойан Дроэ, дабы начать там строительство каструма, и дозорные башни вокруг него, для защиты от набегов дотракийских варваров, часто приходящих именно этой дорогой, через земли Норвоса, на границах которых стоял Гойан Дроэ. Незначительные местные семьи, жителей руин Гойан Дроэ, Спатр разрешил легату нанимать для обустройства лагеря.
Предварительно, он выделил часть добычи дабы легион не был обделён, и ушёл в довольстве. Вилла Мопатиса и дворец принца Пентоса, временно выделены были Спатром для размещения Первого Легиона "Эринон", который на время останется здесь, для поддержания порядка, защиты земель и поддержки Второго Легиона Наварис, если это будет необходимо. Третий и Четвёртый легионы, были возвращены в лагеря, и ныне занимались разборкой и упаковкой (а где-то и починкой, где необходимо) осадных машин. Срочную депешу, с кораблем торговым реквизированным здесь же, послал Спатр в Мирр, где сообщал о победе, а заодно издавал Эдикт о формировании ещё одного легиона. В скором времени, он направит часть денег в Мирр в качестве дара жителям города, как компенсацию за нашествие кочевников, а частью этой компенсации будут и табуны лошадей и тягловых животных, собранных с местных пастбищ, у крупных землевладельцев. Третьему Легиону Эгенис и Четвёртому Легиону Мильтерионис, предписывалось после раздачи наград, отправиться в Мирр, к лагерям. Также наградным эдиктом, Первый Легион получил титул "Стойкие", и в хрониках легиона теперь упоминался как Легион I Эринон Ботосис, Второй Легион получил титул Отважные, и стал именоваться Легион II Наварис Неденкис, Третий Легион получил титул Сильные, и стал именоваться Легион III Эгенис Костобас, наконец Четвертый Легион получил титул Верные, и стал зваться в хрониках Легион IV Мильтерионис Пасабравис.
Для штандартов каждой отдельной кентурии, которая выделилась в боях, в том числе для стрелков осадных машин и балистариев, назначалась награда подразделения, которая в форме круглой медали закреплялась на шесте штандарта подразделения. Награждения такого рода, в ритуальной форме с благословения богов, в окружении воскуряемых благовоний, проводили легаты, в своих легионах, по приказу Спатра Тривана. К слову разнообразные славословия богам, теперь проводились легионерами, как в частном порядке, так и коллективно. Под предводительством Спатра Тривана, они прошагав много дней и сразившись в битвах разной степени сложности, смогли выстроить крупное государство. Все больше изготовляли легионные мастеровые фибулы, нашлемные фигуры и прочие мелочи в форме ромбовидного (стилизованного под гербовый мирийский ромб) дракона, золотого на алом фоне, коий всё больше становился символом того государства, которое выстраивали легионеры на мечах своих. За городом и в самом городе, дымили священные треножники, легионарии славословили богов и провожали в последний путь павших товарищей. Их братство и отвага, не были похожи на те военные отряды, к которым привыкли местные, что демонстрировало силу и мощь новой власти. Спатр начал подбирать подходящих людей на должности в Пентосе, готовя ряд аудиенций. Ему ещё надлежало разобрать дело Мопатиса, к чему он также приступил перед аудиенцией с представителем королевы Дейнерис.
Лишь только утихла суматоха после сражения, а некоторые легионы начали собираться и выдвигаться по своим направлениям, под звуки труб и бой тимпанов, в Пентосе виллы знати были взяты под защиту легионариев Первого. А дворец принца, на данный момент охранялся преторианцами. Тут же во дворце, под надзором тех преторианцев, которые были выделены Катаре, Джораху Мормонту и его сопровождавшим людям, были выделены покои. Дабы сэкономить время, Спатр Триван собирался одним днём провести разговор с вельможами Пентоса и послами Дейнерис, чтобы потом отправить последних наиболее коротким во времени, морским путём в Миэрин. А тем временем, легионарии кроме тех, что оставались в городе, отправлялись в путь. Легат Балерио Троцци, командующий Первого Легиона Эринон Ботосис, распределил когорты по защитным постам у стен (в первую очередь у брешей) в порту, для патрулирования улиц и для размещения во дворце и на вилле Мопатис, где он временно разместился сам.

Легион II Navarris =====> Гойан Дроэ и Бархатные Холмы
Легион III Aegenis
Легион IV Milterionis Pasabravis ======> Мирр

[Sven]

Как только высвободилось время у Спатра Тривана он организовал богослужение, на той самой террасе дворца принца Пентоса, с которой был просто таки божественный вид на Пентошийский Залив. В своём облачении иерофанта посвященного в таинства Мелеис, Спатр вознёс ей благодарственное воззвание, и принёс в окружении благовоний, дымящих на треножниках фрукты сладких плодов и доброго вина. Ему ассистировали в этом личные сервы, которые после помогли и разоблачиться, и переодеться в торжественный комплект белой одежды и парадной брони с синей патрицианской тогой. Впереди было заседание, на которое также привели и Джораха Мормонта, Иллирио Мопатиса и Эйгона Грифа, но их троих расставили преторианцы в разных углах зала, который заполнили с полсотни представителей самых богатых семей, из них были и 35 магистров, что не были арестованы и находились в темницах. Все входы и выходы охранялись преторианцами почётной первой прима-центурии, а особо охранялась и зона трона стоящая на возвышении, где обычно сидел принц Пентоса, что был сугубо формальной фигурой. В зале стоял лёгкий шум, который мигом стих когда со стороны покоев, через дверь расположенную справа от трона, вошли Спатр Триван и Лукар Рутицио, говорящие тихо о чём-то. Рутицио был словно бы обескуражен, а за их спинами шли сервы со свитками. Префект-претор иа Бериллио Дегарди громким, командным голосом произнёс.
— Тишина! Принц-консул Мирра, Архонт Тироша повелитель Ступеней, Золотых Полей и Пентоса, Драгонлорд Спатр Триван из Дома Мильтерион!
Все замолкли, и встав перед троном но не садясь на него, Спатр Триван поднял руку.
— Достопочтенные вельможи Пентоса, я собрал вас с тем, чтобы объявить о моих эдиктах, и о судьбе Пентоса, о том как будет жить город, сообразуясь своими старинными традициями, в сочетании с неизбежными реалиями. Мои эдикты будут обнародованы всенародно, на всех площадях города и вывешены на стенах этого дворца. И первый из них, закрывает вражду между Мирром и Пентосом.
Он поднял над головой первый свиток, поданный сервом.
— Сим провозглашается арест всех магистров Пентоса, причастных к сговору против Мирра, с дотракийскими варварами. Эти люди лишаются всех прав и земель, и направляются в Мирр, дабы суд мирийского Магистрата был произведён над ними, за их преступления. Среди обвинённых также, принц Пентошийский, но в виду его гибели в сражении, он предаётся своей семье, для захоронения. Члены семей обвинённых, получают моё прощение и амнистию. Но выйдут они из темниц, уже в новый обновлённый Пентос — он вернул эдикт и взял следующий, подняв его над головой.
— Сим эдиктом, я закрепляю право нового Пентоса, отныне я и преемники мои, провозглашаются принцами Пентоса, городом же в отсутствии принца будут ныне править два консула, один из коих будет избран вами, среди вас же а второй, плебсом Пентоса, от гильдейских, купеческих, жреческих собраний. Консулы сии должны будут утверждать законы города, касающиеся жизни в городе, но все внешнеполитические вопросы и вопросы войны и мира остаются всецело за принцами Пентоса. От имени принца, в городе будет нести службу, назначаемый принцем наместник в должности прокуратора. В его командовании будут городские когорты Пентоса, кои мы учреждаем по примеру таковых в Мирре. Также от имени принца, прокуратор Пентоса осуществляет высший суд в городе. Среди городских пополани, по районам будут избраны городские префекты, для проведения судебных разбирательств в их районах, но и пополани, неудовлетворённые решением префекта, и консулы имеют право апеллировать к высшему суду, который будет проводить принц или прокуратор в его отсутствие.
Он взял следующий эдиакт.
— Мы утверждаем договор Пентоса с Браавосом, и никакие рабы не имеют право входа в город, но мы освобождаем граждан Пентоса от запрета на владение рабами. И позволяем использовать рабов и торговать ими, в землях Равнин на виллах и плантациях. Также, в распоряжении Прокуратора Пентоса и принца может быть, до тысячи невольников-сервов, пожизненных или временных отбывающих наказание по решению суда, для привлечения их к общественным работам на блага города.
И первые таковые сервы, из числа пяти сотен пленных воинов, да будут привлечены к работам по восстановлению стен города, от сего же дня! — Он оглядел вельмож, и видя в них немой вопрос добавил — и наши друзья из Браавоса будут уведомлены об этих нормах права. Теперь это моё дело, почтенные.
Потом он взял следующий свиток и понял его.
— Купцы и торговцы Пентоса, при общем налогообложении, освобождены от необходимости выплачивать пошлины для иноземных торговцев во всех землях фрихолда, в таких городах как Мирр и Тирош. Мы также поддержим и все старые торговые связи, в том числе с Браавосом и Королевской Гаванью. — И наконец последнее...— он взял следующий эдикт и заговорил громко и внятно.
— Ныне вашим прокуратором, я назначаю верного мне человека Лукара Рутицио, его же прежняя должность, легато-ди-кабальери временно переходит к Квиону Ворхаэду. Теперь, вы свободны. Я объявляю о начале избирательной сессии городского патрицианского консула, консула пополани и народных префектов. Также будут объявлены правила подачи прошений и обращений к прокуратору, отдельно.
После этого, он сел на трон и подал жест так что, вельможи начали расходиться. И когда зал начал пустеть, Спатр указал на Иллирио, Джораха и Эйгона и подозвал их, в сопровождении преторианцев к себе. В этот момент в зал вошла консильери Катара.
Всё происходящее, в последние несколько дней лишь больше настораживало Джораха. И даже тот момент, как он заметил голову Юного Грифа во время принесения жертвы Богине, лишь добавили угля этому чувству. В своё время он вырвался из цепких рук правосудия, которые грозили ему отсечением головы за проступок. А после так же стечение обстоятельств вывернуло его из под ярма раба. Он не гордился своим служением в рядах наёмников, но очень желал вернуться на родные берега Вестероса. Так было до тех пор, пока он не повстречал свою королеву. По началу, он и правда старался выполнять свой договор соглядая для Иллирио, честно писал расписки и наблюдения за движениями и действиями Дейнерис и её супруга. Но сам того не замечая, мужчина влюбился и к чему это привело? Он нарушил договоренности, перестал писать и присылать отчеты... даже спас Дени от неминуемой гибели. А теперь, в миг когда он мог убрать всё одним махом и без лишних глаз, его даже не пустили в общих рядах на завоевания города. Никого из них не пустили. Но безупречным и наёмникам из сынов и воронов к этому было ровным счётом равнодушно. А вот ему самому нет. К моменту, когда можно было войти в город, их так же тактично сопровождали. Даже расположили в лучших покоях во дворце принца. Джорах провёл это время без сна, воздавая молитву старым богам, лишь бы Иллирио удосужился уничтожить все письма в огне и никаких улик кроме него самого не оставалось.
Речь Спатра была более чем проникновенной. Не выслушать её, было просто невозможно и Джорах даже одобрительно кивнул, в знак понимания и принятия. Словно бы это влияло на его дальнейшую судьбу. Но вот всё закончилось их пригласили.
- Вы человек сильной воли, принц-консул. - Джорах не упустил момента отметить это, после чего посмотрел прямо в глаза Иллирио Мопатиса. - Добрый друг моей королевы, Иллирио, в виду сложившихся обстоятельств, не знаю даже, как мне и быть.
Сидя в кресле расслабленно, Спатр наклонился вперёд, уперевшись локтями в коленки, и внимательно изучал лица всех подведённых к нему людей. После чего весело улыбнулся в ответ на слова представителя Дейнерис и отмахнулся от них.
— Не стоит, господин Мормонт. Или лорд Мормонт? Боюсь я не силён в правильных обращениях в Вестеросе, — после чего он перешёл на общий, демонстрируя невольно свой акцент. С живой мимикой, он пожал плечами — простите мне моё невежество. К счастью, у меня есть блистательная Катара, она мой консильери, моя советница, писарь, а ещё она знаток языков и ум её на столько великолепен, что она очень быстро учится.
Девушка немного покраснела.
— О простите, господин Мопатис, не могу не поделиться с остальными своим изумлением. Внесите!
Слуги внесли статую из парка Мопатиса, — господин Джорах, взгляните на парня и на статую. Удивительно не правда ли?
Он продолжал следить за реакциями и лицами, особенно Иллирио и Джораха, а вместе с ним отринув своё смущение от слов возлюбленного до обожествления повелителя, нахмурившись следила за ними и Катара.
Обращение к нему "лорд" вызвало какую-то печальную улыбку. Титул, утраченный вместе с позором... Как ужасно и иронично одновременно. Но он лишь качнул головой, понимая что собрали их здесь не просто так. И Иллирио старался вовсе даже не смотреть в его сторону. И уж тем более, в сторону Юного Грифа. А представление, явно продолжалось и мужчина невольно залюбовался тем, как движется девушка, на которую указал Спатр. Затем, ввезли статую и Джорах даже подошёл поближе, чтоб рассмотреть её. Мастер, что изваял это произведение, был явно талантлив. Тонко переданные черты говорили о молодости того, с кого делалась скульптура.
- Протестую, ваше превосходительство. Данная скульптура была заказана мной в молодости, и это я. Так что я не понимаю, какого рода инсинуации вы предлагаете. - Голос Мопатиса был как и всегда спокоен и невозмутим. И хотя теплота взгляда его менялась на более глубокую, когда он смотрел на Юного Грифа, во всем остальном он держался уверенно.
Но раскрывать свой главный козырь Спатр Триван не спешил, поэтому он примирительно поднял руки.
— Инсинуации, боги сберегите. Просто я восхищён работой мастера, к тому же я не знаю зачем бы вам держать дома статую возможного Таргариена или Блэкфайера. Личность сего молодого человека, всё ещё загадочна. Впрочем я ожидаю письма от вашей королевы, сир Джорах. Которое отправил я с посланцами о которых вам говорил. Она и определит судьбу сего моего пленника. И быть может вы и станете тем, кто его доставит, вашей госпоже. Что же до вас двоих, — он указал кистью руки на Джораха и Мопатиса, — сир Джорах, почему вы сказали мне тогда, на Равнинах, что намерены привести вашей королеве голову этого человека? Полагаю я имею право это знать, ведь ныне он из моего города, а значит из числа моих подданных. Что за преступление вызвало такую необходимость?
Он откинулся на спинку кресла, следя за этой парой, проводя очную ставку он догадывался, что может так статься что ни кто не выдаст своих тайн, но попытаться сделать это он просто был обязан, и пока всё шло довольно таки интересно. Эмоциональная реакция Иллирио на статую, позабавила Спатра.
Таргариена... Джорах медленно повернул голову в сторону Грифа и после на Мопатиса. Тот при этом держался как и всегда уверенно, словно бы не было за ним никаких торговых интриг и обмана. Это ведь он подарил ей три окаменелых яйца дракона... едва ли он предполагал, что в итоге из них вылупятся настоящие живые существа.
Развить свою мысль дальше, Джорах не успел. Спатр уже начал вторую партию своей игры и озвучил ту просьбу, что выставил ему мужчина в своё время. И пришёл час держать свой ответ. Острый взор Мопатиса тут же вонзился в него, точно сотня кинжалов, ему ничего не оставалось как только холодно ответить и сложить руки перед собой.
- Верно, принц-консул. Это верные слова. Моя королева, с детства воспитывалась в его доме и именно из его дома была отдана замуж кхалу Дрого. Убедив принца Визериса в единственно верном решении просить помощи у сильнейшего из кхалов. С самого начала он не стремился помочь законным детям рода Таргариенов. А после того, как вы рассказали мне о предательстве золотых мечей... я не идиот. Да, я совершал ошибки, но не идиот.
- Конечно, Джорах. Ты не глупый человек, но довольно малодушный. - Снисходительная улыбка со стороны Иллирио была мягкой и отеческой. Он явно был уверен в себе, зная, что уличить его в чём либо, а уж тем более в какой бы то ни было связи с недавним нападением кхаласаров, едва ли можно. В отличии от Мормонта, он умел вести игру. С Варисом он чаще встречался лично и потому все их встречи имели лишь устный характер, а вот официальное помилование, что пришло аккурат месяц назад, до того, как начали действовать золотые мечи, так и лежало в его письменном столе. - Все мы, так или иначе хотим получить какую-то выгоду для себя. Кто-то свободу и возвращение титула, кто-то жизнь и покой... а кто-то власть и подчинённых.
- У меня нет желания входить в диалог с вами, сир Мопатис. Но, как верный рыцарь моей королевы...
- Верный рыцарь ТВОЕЙ королевы? - Мопатис тихо хохотал в усы и покачал головой.
Спатр практически наслаждался необычной перепалкой между Иллирио и Джорахом, как вдруг к нему наклонилась Катара, и тихо спросила.
— Повелитель, вы позволите?
— О конечно, — оторвался от созерцания Спатр Триван, и поднял ладонь. — Господа, господа.
После чего, нахмурив брови, Катара оглядела Иллирио и Джораха, а потом заговорила.
— По началу я думала, что следы на которые я напала, продемонстрируют лишь мелкие интриги, которые сплелись вокруг вашей королевы, но теперь я ознакомилась с вашими тайниками, в доме господин Мопатис, и я уверена что там остались ещё не открытые тайники. Но для начала, мне не ясно как вы можете называть себя другом королевы, и одновременно зачем вам помилование Железного Трона, вы играете и с теми и с другими, но за вами стоит некто больший. Некто, кого вы в своей укрытой канцелярии зовёте Пауком, и кто имеет огромные связи в Вольных Городах. Мой повелитель, мы вышли на какую-то невероятно большую сеть осведомителей. И даже наша сеть, ей уступает.
— Звучит впечатляюще и пугающе одновременно. Не правда ли? — Спатр окинул взглядом гостей. — Впрочем, настало время решений. Завтра, будет корабль. Джорах Мормонт, не сочтите за оскорбление, но в виду этих связей и разговоров, я предпочту наиболее надежный способ передачи сообщений. Безупречные. — Он встал и взглянув на двоих воинов поднял в их сторону руку.
— Я передаю в ваши руки, ларец — преторианцы вынесли и передали безупречным ларец, в открытом виде так чтобы они могли убедиться, что ничего кроме бумаг там нет.
— Здесь некоторые записи, и мои письма для королевы Дейнерис. Передайте их ей, не сводите глаз с этих посланий и да будет он закрыт. Пока один будет спать, другой пусть стережёт их, возможно от этого зависит благополучие вашей королевы. И если вы верны ей, а верны ей вы безупречно доставьте послания. А также, этого Мопатиса и этого Эйгона. С вами отправлю я тридцать моих воинов, и конечно же сир Джорах со несомненно составит вам компанию в обратный путь, ведь так? Корабль же, будет готов к отплытию уже завтра, и ждать вас на причале. Моё письмо ко всем воинам фрихолда, позволит пройти вашему кораблю без единой задержки, и излишних трат. При необходимости вам окажут помощь, до тех пор пока вы не вернётесь в Миэрин. Господа, если у вас не осталось ко мне вопросов, то мы закончим эту аудиенцию ваши судьбы Иллирио Мопатис и Эйгон, да будет решать королева Дейнерис Бурерождённая.
Картина меняется. Она меняется с той же скоростью, как если бы кто-то решил отразить всё через разбитое зеркало. Едва ли Джорах мог успеть понять суть тонкого сплетения игры и то, как ловко он угодил в ловушку собственного тщеславия. Обманывая всех вокруг, он, в первую очередь, обманул сам себя и теперь было мучительно больно от собственной беспомощности. Открывая было рот, чтоб высказать что-то в своё оправдание, Джорах не в состоянии вымолвить ни слова. И только глухая ярость и отчаяние заставляют его дышать сквозь сомкнутые зубы.
- Я не... Я... - Оправдываться. Снова оправдываться. У Мормонта начинает кружиться голова, но он держится на своих двоих. Нет... здесь ему говорить было не с кем. И держать ответ тоже. Дейнерис сможет понять ход его действий. Она должна была понять, зная о его чувствах к ней.
В этом оцепенении, мужчина пропускает мимо себя звуки движения безупречных, принимающих ларец с письмами. Шанс, что он сможет проникнуть сквозь них и найти искомое, на столько мал, как если б он решил оседлать Визериона и улететь вместе с ним в неизвестность. Эти евнухи умрут, но выполнят свою задачу с полной отдачей. А иначе они не стали бы "безупречными".
- Да услышат ваши слова, Старые Боги. - Приложив одну руку к груди, Джорах поклонился. - Но дабы между нами не оставалось недосказанности, я и правда верен своей королеве. В прошлом, я и правда принял предложение отсылать отчёты по передвижению Дейнерис и её брата. Однако перестал это делать, когда кхали... королева стала носить ребёнка.
Иллирио же, просто склонил голову и прикрыл глаза.
- Благодарю вас, принц-консул за столь щедрый дар жизни и справедливости.
Сейчас Спатр бы открыл рот от изумления, если бы не слова Мопатиса, которые несколько вернули его на бренную землю, ибо и по словам Катары, и по его собственным наблюдениям, те материалы что были там, они косвенно указывали на вину Джораха (ведь Спатр не знал многих вещей описанных в письмах, которые знала Дейнерис) и эта внезапная исповедь заставила его ощутить резкий прилив торжества, каковое Спатр всегда испытывал победив на поле боя. И широко улыбнувшись улыбкой хищника, он наклонил голову на бок.
— Признаюсь, сир Джорах, вы умеете расположить к себе. А потому, я надеюсь суждения законной королевы Вестероса будут справедливы. Хотел бы я заиметь такого друга, но вы понимаете политика. Мариуса сюда — приказал он посмотрев в сторону префекта-преториум. Те подсуетились и вызвали человека, что ожидал снаружи. В зал вошёл мужчина, типичной внешности мирийца, черноволосый, крепкий, коренастый с волевым взором. Ударив себя кулаком в грудь он отсалютовал рукой в сторону Спатра, а после сразу отточенным движением преклонил колено, и склонил голову со словами.
— В вашем распоряжении повелитель!
— Встань — приказал Спатр и мужчина тут же подчинился — познакомьтесь Мариус Титус, примипилус первого легиона. Мой приказ тебе ты возглавишь корабль и три декурии наших леоионариев, и отправишься с этими пленными и этими послами, в Миэрин. Ты Мариус будешь моим посланцем. Тебе завтра утром предадут записку с моими инструкциями и дополнительное письмо королеве Дейнерис. Таков мой приказ.
— Слушаюсь повелитель — ответил привычно крепкий легионарий, звучно ударив себя по грудной броне.
— Хорошо, пока же ты свободен. Легата я извещу отдельно. Ступай. И вы господа, свободны относительно. Доброй дороги вам. — Спатр поднял руку, а потом встал и направился к выходу из зала, во внутренние покои.

[Sven]

На следующий день, как и было обещано принцем, был снаряжён и зафрахтован крупный торговый галеас, впрочем владелец корабля, узнав о количестве груза и пассажиров, дабы не выходить в море попусту взял сумки с товарами из Пентоса и Вестероса, для того чтоб поторговать на рынке Миэрина, и сделать себе дополнительный профит. Также корабль наполнили провизией, а после на него взошли два десятка легионариев, их командующий, уполномоченный посланник Спатр Тривана Мариус Тит, вместе со своим рабом помощником Леонтием, также Джорах Мормонт с двумя Безупречными и конечно пленники Иллирио Мопатис и Эйгон "Юный Гриф". Все они взойдя на борт, отправились в путь, попутным ветром уходя по Узкому морю, маршрутом через Ступени, Летнее море и с заходом в Залив Работорговцев, к Миэрину.

====> Миэрин

А в последующие дни, сам Спатр Триван ещё на некоторое время задержался в городе, так как он видел, что Рутицио нужна была поддержка, чтобы принять дела, и полноценно свыкнувшись со своей новой должностью прокуратора Пентоса, преступить к выполнению своих обязанностей. Тем временем, легат Балерио Троцци организовал казарменный быт леоионариям Первого Легиона, который остался здесь гарнизоном Пентоса и Равнин, фактически осуществляя прикрытие наиболее северных рубежей фрихолда Дома Мильтерион. Вместе с тем, Спатр Триван лично проконтролировал, ход избирательных сессий, на которых в кварталах Пентоса, главы местных семей, избирали префектов, в обязательном порядке из сословия пополани, т.е. с запретом занимать должность префекта кому-либо из аристократов. Своему консильери Квиону, Спатр делегировал проследить чтобы обвинённых им пентошийских аристократов в деяниях против Мирра отправили вместе с отбывшими в Мирр двумя конными кентуриями преторианцев. Избрали и двух консулов, которые встали во главе гражданской власти города (военная власть над городскими когортами, подготовкой которых занимался Первый Легион, была в руках прокуратора). И по просьбе принца, первым эдиктом, который приняли консулы Пентоса был строительный эдикт, о ремонте городских стен и о строительстве каструма для Первого Легиона.
А пока консулы взялись за дело, Спатр Триван взял на себя встречу торговцев из Вестероса (преимущественно Королевская Гавань и Белая Гавань) и из Браавоса, принц организовывал им тёплый приём оплатив их постой в трактирах, как жест доброй воли, плюс к тому он утверждал права торговцев такими, каковые они были до завоевания Пентоса, а для браавосцев, в виду договорённости Морского Владыки с принцем, тут были и некоторые привилегии в скидках на пошлины. В эти дни, он летал на драконе вокруг города, ближе к вечеру перед сном, а порой Визерион и сам улетал полетать над Андалосом, на север и на восток. Но всё время возвращался, поэтому с ним у Спатра не возникло сложностей, когда он отдал приказ префекту-преториа собираться всем преторианцам в Мирр (кроме тех двух кентурий, которые уже были там). Вместе со своими консильери, преторианцами, и драконом Визерионом Спатр отбыл из города, окончательно передав дела прокуратору.

=====> Мирр

Под руководством двух консулов, прокуратора и префектов, Пентос постепенно начал налаживать свою жизнь. Власти не стремились форсировать свои строительные проекты, чтобы не перегружать экономику города, как им сказал Спатр Триван безопасность сейчас для них, обеспечивали два легиона, и лично он, поэтому восстановление стен, не было делом, ради которого пришлось бы бросить все силы города. Когорты уже ветеранского первого легиона, продолжали тренировать новобранцев городских когорт Пентоса, но не забывали и тренироваться сами, поддерживая свою боеспособность. Плюс к тому, они занимали ключевую роль в строительстве своего загородного каструма.