Тибет

[Sven]

Ментальное отдалённое прикосновение, прогремело громко в месте, где царила абсолютная тишина Инь. Но гром сей прозвучал нежной мелодией для неупокоенных, кои явились в эту вселенную несколько месяцев назад, по Земному исчислению. Мощнейший же гром, объяснялся столь же мощным шлейфом энергии Ян, которая тянулась от того кто передавал прикосновение. Остальные же подобно смертным, воплощали в себе какой-никакой баланс. Реакция, которая последовала от назгулов, навсегда утвердила в них избрание второго пути. Восемь вдохновенных голосов ответили,
- Мы начнём новую жизнь!
Отчасти, такая фраза, была следствием работы над их балансом, так как зеркало Андерверса несколько притупляло в них злобные амбиции, жажду войн у храбрых и могучих витязей своего времени и своих стран, жажду продолжать противостояние, используя свой интеллект, для тех из назгулов кто воином не был...
Сложнее всего было самому эбонитовому дракону, ибо хоть его и устраивало то, что неупокоенные нашли свой путь - но их выбор был выбором баланса между Ян и Инь, что как и прикосновение Эглена, несколько контрастировало с той атмосферой, которая царила на вершине этой горы, атмосферой чистого Инь. С любопытством для себя, эбонитовый узнал о том, что все кого знали назгулы, так же обитали в этой Вселенной, а шлейф Эглена теперь для него стал узнаваем. Такой поворот событий, был позитивен для желания самих назгулов идти по пути существования, а не вечного покоя. По этому поводу, он "произнёс" коам. Слышим ли был этот коам для прикоснувшихся - было загадкой.

[Sven]

Долгие месяцы в одном понимании, в условиях одного мироздания - совсем иное ощущение времени в другом мироздании, царившем на вершине горы Гунганшань. В непроницаемо чёрной сфере, которая мраком своим, словно поглащала любое свечение, что в свою очередь, придавало этому месту какой-то неестественный вид. Впрочем, таким... оно могло показаться лишь для смертного взора, а таковые если тут и встречались (после ссылки Императором буддистов, и последующей их зачистке Несущим Ночь, по смешному стечению обстоятельств, поминаемому здесь и сейчас) то встречались до крайности редко. Да и те кто сюда приходили, не находили ничего удивительного в том, что на именно этой горе происходит такое. А не находили ничего удивительного они в этом, потому что приходили сюда лишь отшельники или престарелые настоятели монастырей.
Эбонитовый Дракон созерцал галактику, бестелесно приходя к неупокоенным. Но не мало всего продолжало происходить, ибо вновь, как уже бывало когда-то, миллионы голосов вскрикнули и умолкли. Обычные люди, милионы неупокоенных и лишь творения чистого Ян барабанят в свои барабаны и распевают хвалы вечному беспокойству. Во-первых, настала пора восстановить баланс и исполнить второе обещание, которое он, ещё будучи бодхиссатвой архат Ямаси Хокигару, дал чародею этой Вселенной. Во-вторых, творение Инь, гасящее солнце, находилось на расстоянии протянутой руки от тех, кто в один миг отнял миллионы жизней.
Собственно Эбонитового не задевал сам факт убийства, но столь решительные военные действия, когда Вселенная ещё не завершила балансировку, это был сигнал к действию, к его действию. И пути величественной Восьмёрки, не зря привели их в лоно чистой Инь Праны, так как и им полагается сыграть свою, незаменимую роль в грядущих, а потому уже содеяных деяниях Эбонитового Дракона. Быть может, им предстояла встреча с Девятым.
Чёрный, непроницаемый лотос раскрылся, открывая миру девять фигур, девять теней, мрак которых, подобно стенам Чёрного Лотоса, поглощал даже солнечный свет, столь нечасто пробивающийся здесь. Фигура стоящая в центре, стала расширятся. Так происходило воплощение Эбонитового. Он поглотил Восьмёрку в себе и во мгновение ока покинул это место, место зовущееся Материум.
===> Система Мандалор, Смерть Миров.

[Sven]

=======> корабль Смерть Миров

Сумрак раннего утра, на вершине горы Гунгашань, озарился открытием окошка из нематериального пространства, что осталось бы практически незаметно для псайкеров, будь они здесь неподалёку. А всё это потому что, во-первых, Варп столь раннего времени, это не Варп Сорокового тысячелетия, ни смотря даже, на мини-падение некоторых эльдар в кхорнизм. Во-вторых, от Эбонитового Дракона, мелкое демоньё разбегается, как листья на ветру. Перекусить им они не могут, а переспорить Дракона уже не сдюжит и Тзинч, в силу последнего Просветления. Привратник мира мёртвых, не мог позволить над собой таких экспериментов. Назгулы же, успешно пребывали в Инь Пране, во чреве Эбонитого Дракона. Мантия Инь, цементировала за собой и зону прохода, что действовало, не по принципу, но по функционалу икон Инквизиции.
Вернувшись к незримому храму Чёрного Лотоса, пространство внутри которого, уже давно не принадлежало этому миру, Дракон погрузился в созерцание пустоты и её раскрытых пред ним, загадок. Внешне, этот храм, по прежнему напоминал чёрную непроницаемую сферу, стенки которой будто поглощали любой, даже солнечный цвет.
По своему возвращению в додзё, Назгулы начали медитацию, разгадывая смысл их прошедшего дела, постигая важность баланса энергий во Вселенной.

[Sven]

Эбонитовый Дракон, Привратник мира духов, воплощение молчания и чистого Инь, незримый и всеобъемлющий, через изначальный мрак. Когда-то давно, древний Куэй Дзин достиг гигантских высот просветления, став боддхисатвой архатом, но все те знания, ныне казались ему незначительными, ведь тогда он не ведал истинного смысла дара, который он сам себе вручил. Дара Эбонитового Дракона, измерения погибающего Теллуриана, ищущему Знание Ямаси Хокигару, дитя Асука Дзидай и Ниндзюцу. Но только теперь, став Эбонитовым Драконом, он осознавал весь смысл собственного дара.
Разумеется о столь высоком понимании, он не делился с учениками, в своём додзё, ибо назгулы не смогли бы объять знание такого рода. Сейчас, все они были на стадии развития свежего Куэй Дзина, но даже и это, являлось быстрым, с точки зрения времени, прогрессом и было вызвано тем, в чём свеже-обращённые Куэй Дзины уступают назгулам - многовековой, метафизический опыт бытия нежитью. При том быть, в достаточной мере, активным созданием. Пожалуй именно поэтому, именно назгулы, являлись достойными учениками, для такого учителя.
Но не додзё могильного молчания, было основным деянием-в-недеянии могучего Эбонитового. Но мысли, успокоение духов, ведь столь частыми вновь стали гибели миллионов живых созданий, в один миг. Привратник загробного мира встречал и утешал души. Души, беззаботно уходящие на тот свет, забывая о своём существовании в Материуме, после встречи с ним и соприкосновении с чистой энергии Инь. Таков был принцип этой энергии, в чистоте своей концентрации, способной вызвать неприятные ощущения (вроде мороза по коже), только у живых носящих в себе два начала.
По мере своего развития, Храм Эбонитового Дракона разрастался ввысь и в ширь, казался огромным, многокомнатным дворцом, для учеников изнутри. Снаружи же, он перестал быть тёмной сферой, словно поглощающей любой свет, попадавший на неё. Нет, цвет и функция поглощения света - остались теже, только вот для глаза живого, он стал походить на небольшую, японскую, одноэтажную избушку, с рпвными стенами, около 5 метров длинной, каждая.
И было тут ещё кое-что. В общей, глухой, безмолвной, кладбищенской атмосфере вокруг храма (где даже не были слышны завывания ветра, обычно присущие вершинам гор, тем более на Гималаях) храм не казался чем-то материальным. Он будто исчезал на мгновение, то полностью, то частично, и снова появлялся, словно небесные города, видимые в миражах великих пустынь.

[Sven]

Пребывание Эбонитового Дракона, в этом Материальном Пространстве, стало слишком невыносимым. Каждый его ученик, назгул из его додзё, остро чувствовал, как учитель да и они сами в таинственном храме постижения тишины, на горе Гунгашань, всё больше отдаляются от этого мира, они переходили к качественно новому этапу своего развития, своей деятельности, своего недеяния и целостности. Могучее древнее существо, продолжало мысленное сопровождение иных на тот свет, соединяясь со своими учениками, образы которых иной раз могли показаться уходящему в мир иной смертному созданию. Впрочем, Эбонитовый не был ограничен, в выборе образов, с которыми он мыслью приходил к тем душам, которые расставались со своим телом, в этой вселенной.
Он почувствовал нестабильность и деятельность чародея с небесной синто. Это совпало с его собственным переходом, и хоть Аль Асвад ни как не мог бы ожидать ответа от этого создания, он всё же мог услышать голос человека, очень давно именуемого Кхамул, ставшего голосом Эбонитового Дракона.
- Мы покидаем эту Вселенную - говорил он, и остаёмся с ней, связывая нити Смерти, воедино. - Он говорил коамами, как когда-то его собственный учитель, до просветления и перехода на новый уровень.
- Мы покидаем и возвращаемся в эту Вселенную, подобно солнцу и луне. Мудрость и знания, да сохраняться и приумножаться, и обретение просветления проведёт по пути. Но мы будем ждать тебя, чародей, когда придёт и твоё время, мы встретимся вновь.
После этого небольшого сообщения, храм, который со стороны мог казаться небольшой избушкой в японском стиле, словно поглощающей солнечный свет, в этот ночной част попросту испарилась, вместе со всеми обитателями этого потустороннего дома. Они не ушли путешествовать по мирам, додзё Эбонитового Дракона, сместилось... к своему основному рабочему месту, теперь этот Дракон, занял свою истинную позицию, и увидеть его образ, или образ его учеников, мог лишь тот, чьи песчинки жизни истекли и он оказался на пороге перехода. Эта Вселенная, имела изумительную черту, под названием время, но отныне, Эбонитовый Дракон, переправлял души и духов, в безвремении. Это место, когда-то было занято другим, но то было в той разрушенной вселенной, в новой восстановленной вселенной это место пустовало, а теперь, оно вновь обрело своего местоблюстителя. Неважно как его увидит то или иное существо, в виде миловидной девушки или молчаливого скелета в саване, он всегда покажет им путь к покою.