Бертилия, столичный город Клевур и предместья.

[Sven]

В эту ночь, Лартан прошёл три квартала и наконец, добрался до одной из библиотек, носящих имя какого-то святого епископа. Он поднялся по ступеням и был встречен озадаченными взглядами двух молодых студентов. Постучавшись в дверь тремя быстрыми ударами и двумя спокойными, он спровоцировал открытие дверей, хотя снаружи казалось, будто бы в библиотеке никого не было, ведь из окон не сочился свет. Тут дело было в портьерах, которыми сокрыли свет свечей, горящих здесь. Тут не было много вина, но оно присутствовало, а ещё тут было много макулатуры, и студенты хвастались друг перед другом циничными пасквилями в адрес церкви и короля. Пройдя мимо них, молодой тактик увидел знакомые лица, и подошёл к своим друзьям.
Он был встречен очень тепло, и незамедлительно угощён бокалом вина. Поздоровавшись с новыми членами клуба, он представился.
- Однако здесь стало многовато людей, в том числе с откровенно радикальными взглядами, - Лартан бросил боковой взгляд за спину, глядя на группу студентов, шутящих на тему казни короля.
- О, не бери в голову друг мой, молодость всегда идёт рука об руку с горячностью, ты же знаешь – один из тайных издателей отвёл его чуть в сторону.
- Ты ведь давно уже пропадал на фронтире и не знаешь всей ситуации, напряжение лишь нарастает, и вся эта зелёная шушера, грезит мечтами – он кивнул в сторону студентов. – Наше дело в дебатах, привести их к мысли о социальной гармонии, и вырвать их из лап радикалов. Но этим больше займёмся мы, дружище, сейчас твои изыски о душе не слишком в почёте, уж прости. Ты знаешь, я твой друг и потому могу сказать тебе прямо об этом. Лучше расскажи, как твои труди по части военной, кто знает, быть может, нам это может больше пригодиться.
- Лишь жалкие наброски – отмахнулся Керен. – Ничего серьёзного, да и не готова работа, что бы знакомить её с людьми сколь-нибудь интересующимися. Пока, по большей части, я выделяю многочисленные ошибки и огрехи, используемые на поле брани, предлагая альтернативу. Впрочем, если же когда-нибудь, мои знания могут понадобиться социальной гармонии общества, - он сбавил голос на тон тише, - они никуда не исчезнут.
Друг-публицист прищурился.
- Ты так самоуверен, а ты слышал, что не так давно, было выявлено несколько радикалов? Их обвинили в подготовке заговора, а что дальше было, ни кто не знает…
Кивнув в ответ, Лартан произнёс.
- Мы оба догадываемся, где они теперь. И потому, скорее всего их ещё можно вытащить оттуда. Что же до меня, я уверен за себя. Используя свой ум, человек может многое, вне зависимости от окружающей обстановки, страны, времени, это всё лишь незначительные условности.
Они прошлись вдоль книжных полок, пока многие люди здесь, общались друг с другом, будто бы имитируя то, что было у многих в умах – национальное собрание.
- Лартан, раз уж ты здесь, ты собираешься в этот раз вкладываться?
- Я прибыл только сегодня днём, и вот я уже здесь. Естественно. – Он протянул небольшой мешочек, с определённой суммой денег. Публицист принял её, и молча кивнул.
- Что ж, замечательно. Рад видеть тебя живым и в добром здравии друг мой, на долго ли в столице?
- Это, к сожалению, пока мне неизвестно. Иначе я бы мог распланировать время своего пребывания здесь. Но что поделать, иногда приходится исходить из того, что есть.
Они свернули к другой полке, тут было чуть темнее и, публицист заговорил тише.
- В последнее время, нам приходится туго из-за запретов на публикации. Сам знаешь, приходится всё делать самостоятельно и даже разносить листы. Поэтому твоя поддержка друг мой, неоценима.
- Ровно, как и каждого, - подтвердил Лартан, при этом в отличие от своего собеседника, он особенно не проявлял лишних эмоций, и выглядел невозмутимо, к чему впрочем, в этом месте уже попривыкли.
Друг-публицист улыбнулся,
- Это правда, ну что, идём выпьем ещё вина? Отметим твоё возвращение! – Они вышли обратно к холлу библиотеки, и присоединились к группе из зрелых, мужчин и женщин, которые общались о публикациях и периодических изданиях. Критиковали посредственность, восхваляли талант, классический литературный клуб, если бы только не одно но – все они являлись единомышленниками, одной новаторской идеи, неумолимым призраком витающей в умах интеллигенции Бертилии, и в особенности Клевура.
В компании единомышленников, пусть они и не были друзьями Лартана, в классическом понимании этого слова, тут стоит отметить, в классическом понимании этого слова, у него не имелось друзей вовсе, время пролетало незаметно. Ночь становилась всё более глубокой, и холл библиотеки постепенно опустошался. Постепенно тут становилось всё тише, и вскоре компания, в которой общался Лартан начала расходиться. Тепло распрощавшись со своими знакомцами, полковник без полка, вышел из библиотеки и отправился вдоль по улочкам.
Тишину городских улиц, в этой ночи, нарушали редкие прохожие, и неспешно идя по мостовой, размышляя над своими темами, Лартан вдруг услышал топот десятка людей. Благо издали он заприметил потрёпанные камзолы королевской стражи Клевура. Отойдя в сторону улицы, видя как они ведут какого-то узника, мсье Керен внимательно смотрел на них, остановившись. Этот взгляд поймал старший стражник, истинно-бандитского вида. Их взгляды пересеклись, и стражники, осмотрев военный китель офицера, не решились спросить чего он тут шляется, и продолжили свой путь. Лартан задумался о социальной гармонии общественной жизни, об идее солидарности в государстве закона. Таким вот «служителям закона», в таком государстве не было места. Он невольно прикинул в голове пункты гражданского кодекса, регулирующего общественную жизнь, но вскоре постарался стереть мысли об этом, из своей памяти переведя мысль, в сторону душевных исканий.
Ночь была достаточно свежей, если не сказать прохладной, и от лёгкой изморози, Лартан втянул голову, скрывая шею от ветра за высоким воротником его мундира.

[Эйрис ап Эйлунд]

В доме дю Плесси уже во всю готовились к возвращению хозяина. Под строгим взором маркизы, которая то и дело прикрикивала на ленивых девиц, которые по её мнению работали из рук вон плохо. Как всегда с идеальной прической и домашнем платье, она сидела и пила чай, в ожидании мужа. Письмо от королевы она получила и даже успела бросить в огонь. Не то, чтоб она опасалась чего-то, всё же титул у неё был приличный да и место Флоренцо при дворе было довольно высоким. Но всё же Мари не хотела чтоб кто-то читал её переписку с венценосной особой.

[Эйрис ап Эйлунд]

Тихо засмеявшись угрозам стражника и уловив тот как они подхватили старика... девушка недовольно сморщилась.
- Какое бесчестье, господа. Ведь ему нет вины. - Однако всё это потонуло в ропоте за спиной. Всё кончилось. Как и всегда. А теперь предстояло пойти на аудиенцию к Королю. Ей в спину летели шепотки, не угрозы, не насмешки... скорее робкие вопросы. А она шла упругим шагом, подхватывая свою треуголку и одевая её. А что король? Он всегда был скептичен. Он был насмешлив и умен. И именно сегодня был в весьма приподнятом расположении духа.
- Где эта фифа в мужской одежде. Ко мне её. И Джуджин подхватывают сильные руки и крепко стягивают запястья за спиной.
Девушка не сопротивлялась, да у неё и не было такой возможности. Местные порядки она знала, но знал ли кто, что именно она была автором ншумевшего памфлета, высмеявшего герцога Монблара:

О, славный герцог наш Монблар!
Ты получил от Бога дар:
Хоть силы воз - ума с вершок
И на плечах пустой горшок.
Из нас здесь каждый будет рад
Набить тебе твой пышный зад!
***
- Мне нужен Труфер. - На местном кладбище была своя компания "друзей". Вооруженная до зубов и считающая себя охраной короля. И хотя Анжоль была здесь своего рода знаменем чести, в некоторые места ей ход был закрыт.
- Сегодня он не жаждет видеть твою смазливую мордашку.
***
Сидя на своём троне, Труфер хлопал в ладоши и вслушивался как откуда-то по проходам неслась приглушенная песня.
- Do you hear the people sing?
Singing a song of angry men?
It is the music of a people
Who will not be slaves again! - Она летела и лилась вселяя в сердца людей что-то величественное. И это было прекрасно. И король был счастлив. А увидев связанную пленницу лишь больше развеселился.
- Добро пожаловать во дворец короля. Короля нищих Жордена Труфера. Мы взяли то, что может быть ценного. Но оставили вашу жизнь. Она ведь ценна, не так ли? - Усаживаясь поудобнее, он взглянул на неё (а ему было известно, что это девушка).
После удара по голове Джулиана туго соображала, но первой мыслью было, забрали ли они перстень. И всё же она сориентировалась быстро.
- Если вы о кошельке того смазливого франта, который я подрезала на рынке у оружейной лавки, то я ничего не имею против. - Сейчас она пыталась подражать в разговоре стилю своего друга.
- К чему нам золото и звон заманчивых грехов. Это лишь малая часть. По вашей вине бвл едва не нарушен договор. Плата за наше гостеприимство это... - быстроногий мальчуган быстро прошмыгнул мимо заложницы и что-то шепнул на ухо королю. - О, цена возросла. В нашу копилку упала жизнь старика Жовера. Что скажете, мадмуазель-разбойник?
- Я лишь убрала с пути нескольких свиней из числа ищеек, которые стоят за смертью Койзела. - Это имя было достаточно известным в этих кругах, но стоило ли говорить, что они были с парнем друзьями с детства?
Койзел был несколько старше её, но именно он вытащил её из поместья в день, когда погибла её мать.
***
Её не пускали и это было печально. Но разве только сам Король не изволит увидеть её. А пока она забралась в укромный уголок и достала конверт. Пора прочитать то, что писала королева.
***
Пощелкав языком, на слово о Койзеле, король склони лицо к своим рукам и горестно вздохнул.
- Так больно было слышать о его смерти. - И всё же, вставая со своего места, Труфер повел рукой. - Но скрывать убийцу в нашем царстве, значит пригреть змею. Доносится до меня то, что наша доблестная дьяволица изволила спасти вас. И то, что вас едва ли тревожит что другого повесят вместо вас.
- Очень многих казнили без вины, но я была без сознания, когда солдаты забрали вашего человека. Так как я могу отвечать за то, что произошло с ним? И, окажись я на баррикадах, я бы защищала тех, кто внутри крепости, потому что мой настоящий враг стоял там... под воротами.
Труфер захохотал, а вместе с ним и остальные люди. Мужчина едва ли не плакал от тех слов, что были сказаны девушкой. Сколько спеси и завуалированной чести.
- А знаешь ли за что твой друг попал к небесной мамаше? Связался он с девицей Ла Вуазен. За то, изгнали его из Двора Чудес. За то он и попал к ищейкам. - А двор был защищен, пока хранился мир между двумя берегами. И Труфер не зря был лучшим из королей нищих. При нем всё было тихо и спокойно.
- Он был моим другом детства, а не любовником, - пожимая плечами ответила девушка. - Я никогда не задавала ему вопросов о женщинах.
На развернутом листе письма были мелкие, бисерные строчки знакомого почерка, написанные быстрой рукой. Почерк витиеватый, но твердый.
"...Милая Анжоль, отчего так давно не видно вас в Марле?.. Я умираю от скуки среди льстецов, среди которых вряд ли найдется хоть один, кому можно верить. Если б вы знали, как тягостна придворная жизнь с ее нудным ритуалом, от которого можно спастись только бегством! Послезавтра во дворце Оперы будет маскарад, открытый для всех; мои мысли стремятся к этому празднику, когда я смогу наконец сбросить оковы величия, подобающего королеве, и на одну ночь под маской сделаться самой собою. Как было бы радостно для меня встретить Вас там, милая маркиза!
С пожеланиями Вам всяческих благ, Аделита."

Марле - так назывался маленький особняк, размещавшийся в дальнем уголке гиганствого дворцового парка, маленький дворец, по королевским меркам скромный, но обставленный с великолепным изяществом (в действительности его убранство было весьма дорогим), куда королева убегала, чтобы побыть наедине с собою или с избранным обществом. Мало кому дозволялось являться туда без специального приглашения, и Анжоль входила в число этих немногих счастливцев... за что должна была расплачиваться опасением,что множество соглядатаев всех этих придворных герцогов, графов и маркизов, и их завистливых жен, пытаются наблюдать за каждым шагом ее жизни вне дворца, чтобы найти компрометирующие сведения. О, если б они узнали о похождениях Анжоль во Дворе Чудес! Можно было бы не сомневаться, в каких красках они бы описали королеве этот ужас и кошмар.
***
Письма которые приходили в таких прекрасных конвертах благоухали дыханием цветов. Поистине королевские дары, но даже так, им не было места в этом мире после прочтения, а потому, вновь пряча эту роскошь, предварительно разорвав на клочки, девушка выскочила из своего укрытия и быстро бросила всё это в жаровню рядом с одной из палаток. Компромат сгорел, а девушка взглянула коротко на "королевскую" охрану. Та быстрым шагом приближалась к ней.
- Сбылась твоя мечта, дьяволица. Пора увидеть короля. - И на глаза довольно быстро была одета повязка. Никто не должен был знать как добраться до Труфера.
***
- И так, готовы вы платить? И сколько стоит ваша жизнь и наша безопасность? - Садясь напротив Джуджин, мужчина склонила голову на бок. Он ждал когда же приведут другую. Ту что нарушала границы каждый раз как ей вздумается. И подымала народ на дыбы своими речами.
- Вы забрали всё, что у меня есть, так что мне больше нечего предложить вам.
- Как глупо, светлый Труфер. Так глупо меня унижать.
- Я голос разума не узнаю. Неужели сам дьявол явился ко мне чтоб забрать мои грешные мысли.
Появление Анжоль в этом месте нельзя было назвать триумфальным, её руки были связаны, а сама она была сильно перепачкана в грязи и саже. Волосы спутанные и растрепанные ореолом мерцали вокруг головы.
- Спроси Маттиаса и он ответит. Она сама себя наказала. И моей вины в том нет. Ты запретил мне баламутить людей, но её жизнь принадлежит мне. - Король опять захохотал и махнул рукой. Обеих девушек развязали и он уселся снова на свой трон.
- Как будет угодно дьяволице. Её я видеть больше не желаю. Запрет ей на вход во Двор Чудес. И даже близко чтоб не подходила. Пусть ищет себе убежище в других местах.
Джулиана размяла затёкшие запястья. Оставался вопрос: когда ей позволят покинуть сию обитель?
Теперь она наблюдала за светловолосой девушкой, которую вначале приняла за парня.
Ей вернули её треуголку, и поправили алую одежду. Теперь, со стороны она снова казалась юнцом с горящим взором. Наверное теперь она могла зажечь пожар в сердцах каждого. Ведь именно Анжоль принадлежали слова той чудной песенки что так порадовала короля. Правда, хотелось верить, что до ушей Её высочеств такое не дойдет. Как опечалилась бы королева узнай чем занимается её подруга.
- Выведите их подальше от Двора Чудес. Поближе к порту.
И снова завязанные плотно глаза и связанные руки. Так было куда вернее.
"Не самый худший вариант", - промелькнуло в голове Джулианы, пока ей завязывали глаза.
Возможности проверить обнаружили ли отцовский перстень, спрятанный под одеждой и зашитый средь ладана в кожаном мешочке на кожаной тесьме, у неё пока не было.
Поскольку одежда сидела на ней хорошо, на кожаную тесьму могли попросту не обратить внимание. Впрочем, в такие мешочки даже нищие не лезли.
Их вывели наружу и в нос ударил запах доков и порта. Шальной ветер вгрызался в волосы и распутывал их. А девушек уже отпустили и вытолкнули из узкой улочки. Едва ли теперь они могли найти то место откуда они вышли, но это было и не нужно. Отряхивая свою одежду и поправляя треуголку, Анжоль лукаво улыбнулась. Доки это было куда лучше чем грязные улицы нищих. Здесь ей мало что угрожало, да и до дома добраться было куда проще. А там уж и переодеться можно было.
- Джуджин вы свободны как ветер. Но более не попадайтесь на глаза тем свиньям. А у меня дела, спешу покинуть вас. - И перехватив кучера с коляской, она ловко села и назвала на ухо адрес. Другой, само собой, но там уж точно злые языки не смогут до неё достать. Она не могла подвести свою королеву.
Джулиана улыбнулась и махнула ей вслед. Потом проверила кожаный мешочек. Перстень, зашитый средь ладана и трав, был на месте.
- Отец, я отомщу за тебя, - тихо прошептала девушка в ночь, вдыхая запах дёгтя и морской соли.

[Sven]

- Полковник Лартан. - Раздался голос из тёмного переулка. Слова звучали неестественно резко и грубо, было понятно что для говорившего язык не родной. - Прошу прощения за мою наглость, но не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.
Вышедший из теней человек был закутан в тёплый плащ несколько необычного фасона. Подкованные сапоги явственно обозначали каждый шаг по камню улицы. Жесткие черты лица, необычная прическа... Нет этот человек явно был не отсюда и даже не из соседних стран.
В любом случае, анализ по внешности и поведению, ничего не дал Керену, и потому остановившись, не поворачивая головы, он огляделся глазами, вокруг никого не было, всё же ночь есть ночь. Вот так вот, обычно подходили грабители из переулков, но этот человек грабителем явно не был, а главное - он знал имя Керена. На мгновение офицер испугался, не агент ли это королевского двора? Вот это уже был вполне реальный, обоснованный риск. Однако же, внешне сохраняя невозмутимость, Лартан приложил два пальца к краю своей двууголки.
- Доброй ночи, мсье. С кем имею честь? - Он говорил вежливо, но быстро и чётко, в его голосе звучала настороженность, перемешанная с военной готовностью.
- Можете называть меня, Сергиос. В прочем сейчас важны не имена, а ваше мне известно лишь по тому что мы стали свидетелями вашей битвы с Габштерладсами. И мне очень нравится то, что вы видите необходимость в переменах. Как в военном деле, так и в социуме. - Сергиос протянул Лартану скрученный в трубочку листок. На нём была изображена схема нарезного ствола и унитарного, гильзового патрона. - К сожалению такой же бумажки для социального развития у меня нет. Пока что.
Ярлыки, которые мы всегда вешаем на себя и других, прокручивались сейчас в мыслях Лартана, над головой таинственного собеседника, но ни один не мог прилипнуть. Чрезвычайно необычное имя, даже по звучанию, сумасшедшая осведомлённость, это всё говорило лишь об одном ярлыке, человек этот мог нести колоссальную опасность, впрочем мысли об этом улетучились, когда приняв из его рук лист, полковник развернул его и чуть наклонил в сторону уличной лампады изучая. Впервые секунды, он не сразу понял, что перед ним, но его мозг был достаточно жив, и в такое время суток, ведь стоит ли говорить, что в своей жизни Лартан Керен, иногда довольствовался двумя-тремя часами сна. Это был ствол, альтернативный, новаторский способ выхода пороховых газов, и заряд… так просто и в тоже время так гениально. Душу офицера захватили эмоции, пробегаясь волной-цунами со вздохом. Он не был из тех людей, кто чуть-что не так призывали всевышнего, но даже тут, он выдохнул…
- Мон д… - и учитывая, каким человеком был Лартан, это было проявление высшего изумления. Его орлиный взор устремился в глаза таинственного Сергиоса, но какому-либо суеверному страху или тотальному недоумению, уступила место несгибаемая решимость. Полковник улыбнулся краешком губ, всё же он был совершенно необычным человеком. По крайней мере, кое в чём, он теперь был уверен – это был явно не человек короля. Не зная самого государя, Лартан насмотрелся на его посредственных слуг.
- Иной бы подумал, что вы сказочный волшебник мсье. Столь внезапно появляетесь, и как в любой сказке, показываете вещи поистине гениальные. – Он убрал одну руку за спину, второй держа чертёж.
- И всё же, я с детства избегаю тратить своё время на сказки. Не стану спрашивать, кто вы и откуда вы знаете столько всего… Я спрошу, чего вы хотите?
Сергиос всё же не ошибся, Лартана действительно очень тянуло к новому. А в данной ситуации это хороший знак. Этот мир скоро начнёт необратимо меняться и именно такие люди, имеющие лидерские качества, стремящиеся к новому и самое главное старающиеся в меру своих сил помогать тем кто от них зависит, они смогут встать на гребне волны. Если конечно успеют.
- Хочу, что бы вы были готовы к переменам. И возможно помогли сделать их для кого-то менее болезненными.
Вот благодаря таким вот встречам, не захочешь, а начнёшь мыслить о некоем мировом заговоре, какого-нибудь таинственного общества. Лартан признавал для себя, что он не знает, что происходит, но он даже не смог бы представить себе каковы масштабы всего, что сейчас происходит. Очень аккуратно, он сложил лист с чертежом, ведь Сергиос явно не собирался его забирать, после чего лист погрузился во внутренний карман его кителя. Он внимательно смотрел на собеседника, пытаясь уловить, смысл сказанного. Разум бурлил, от вариаций. Перемены… многим мыслящим людям в этой стране, было очевидно, что перемены грядут, но теперь Лартан был совершенно убеждён в этом. Сергиос говорил как о прогрессе техническом, так и о социальном прогрессе, а это могло значить одно, столь давно назревшее. Загадкой лишь оставалась личность самого Сергиоса. Кто же он, что грозит глобальными переменами, проявляет осведомлённость, такую словно у него самая могучая агентурная сеть, и обладает в свободном доступе, идеями оформленными научно (в форме чертежей в частности). Наверное, ни ему, ни кому другому не следовало этого знать, пока…
Впрочем, эти размышления ушли прочь, уступая планам – нужно было быть готовым к действиям, и полковник, предпочитающий контролировать как можно больше сфер – лично, осознал, что сегодня он не уснёт, проводя остаток ночи за своими бумагами. Ведь если подумать, по сути дела, в его кармане уже сейчас лежала информация, с которой он мог бы одним пехотным полком, разбить батальон, при правильном командовании.
Вторая часть, «желания» загадочного собеседника, сходилась с общей гуманистической мыслью, на которой основывались и его добрые знакомцы, с которыми он распрощался недавно. Кивнув, Керен ответил.
- Сейчас, от меня не многое зависит, однако я считаю, что приложив усилия, человек может совершить то, что иным покажется невозможным, поэтому… я буду готов, мсье Сергиос.
- Замечательно. Думаю, мы ещё встретимся, мсье Лартан. Сегодня дома вас будет ждать небольшой подарок, больше всё же для охоты, а не для войны. Но если вам понравится, я буду готов предоставить ещё несколько образцов.
Полковник улыбнулся, чуть прищурившись.
- Я полагаю, наша следующая встреча пройдёт в подобном, - он наигранно огляделся, - таинственном формате? - Сказать, что сейчас ему не терпелось вернуться домой, ничего не сказать.
- Думаю можно будет встретиться в любом месте. Библиотека или питейное заведение, штабная палатка или поле боя. Словом, где угодно. Удачи мсье.
С этими словами Сергиос скрылся в тенях переулка.
Ещё некоторое время, постояв глядя в переулок, Лартан осмыслил произошедшее, после чего чёткими движениями устремил свой взор вперёд и широким шагом, отправился домой.
Здесь, в ночной тиши постоялого двора, он спокойно прошёл к себе на третий (последний) этаж. Войдя в свою комнату, закрывшись на ключ, он увидел раскрытый контейнер с ружьём. Полковник бегло зажёг пять свечек по всей комнате, хотелось заняться делами прямо сейчас. Кое в чём, он был прав – сегодня ночью, Лартан Керен не уснёт.

[Sven]

Погасли свечи, но Лартан этого даже и не заметил, ведь наступило утро и освещаемое встающим солнцем небо, озарило светом своим и комнату, в которой сидел за бумагами полковник. Он по нескольку раз копировал чертежи, экспериментируя и прикидывая как наложить этот новый вид ружей. Он провёл математический расчёт и выявил, сколь сильно увеличивается как начальная скорость пули, так и дальность стрельбы с тем видом ствола, который предоставил ему таинственный Сергиос. Это было феноменально, ведь фактически – пехотный полк с такими стволами в ружьях, мог начинать огонь, задолго до подхода противника на рубеж огня.
Но это было далеко не всё, патрон был и вовсе гениальным изобретением, ведь теперь можно было задуматься и о более лёгком и быстром заряжании, к примеру, подобно дверному замку уводить патрон в ствол, прямо с цевья – немыслимо, но чёрт побери возможно. В среднем, хороший мушкетёр из линейного пехотного полка, стрелял сейчас 2 выстрела в минуту, очень хороший солдат, как правило, старик отточенными движениями мог выдать до трёх, и совсем уж в редких случаях до четырёх выстрелов в минуту. Но с таки патроном, если применить к нему ещё и заряд с цевья, скажем как на том ультра-удивительном ружье, которое лежало перед самим Лартаном (подарком Сергиоса), в таком случае средний солдат, мог перезаряжать и стрелять до десяти раз, в минуту. А при правильной постановке солдат в строю – лишь три ряда солдат, последовательно стреляющие и перезаряжающие свои ружья, могли обеспечить огонь, скорострельностью в полторы секунды. От такой мысли, становилось несколько не по себе, ведь сколько тайн хранили в себе простые вещи и все они были доступны этому загадочному человеку. В какой-то момент, полковник Керен даже усомнился в человеческой природе Сергиоса.
Впрочем, за эту ночь, мысль Лартана увлекла его несколько дальше в военном деле, ведь если таковыми были патроны для ружей, отчего же в таком случае, не создавать гильзы для пушечных ядер. Последние два часа, до утра, полковник размышлял над этим. За это время, он наделал до сорока чертежей, с пояснительными записками. Но понимая всю важность сей информации, он закрыл все эти документы в своём саквояже.
Итак, есть теория по перевооружению людей. Вопрос морали, для Лартана показывала история, и многократное общение с многими знакомцами из литературных клубов. Сергиос признался, что у него не было в ту ночь, листка, где бы столь же гениально и просто давалась социальная парадигма, следовательно, полковник мог лишь опираться на то, что придумали здесь – основываясь на древне-изорской истории. Закон и порядок, перед которым равны все, без исключения. Социальная гармония общества, сменяемость власти, без крови и террора, о которых столь часто заявляли радикалы, вовлеченность всей нации, в жизнь страны и решения её, республика. Лартан Керен оглянулся вокруг.
Профессиональный солдат, умеющий воевать и обученный под строгим надзором хороших, с точки зрения полковника, начальников, плюс вдохновение от осознания себя свободным гражданином, сделает даже из тщедушного горожанина того же Клевура, настоящего зверя, неукротимого ни благородной тяжёлой кирасирской кавалерией, ни гигантскими двужильными крестьянами, всё ещё испытывающими на себе все прелести оброка и барщины. Такой солдат, превосходит по своей морали всех, но этого мало. Если сюда же добавить воинские традиции, ценные по всей стране, но доступные лишь в армии. Воинские награды, без коррупции, заслуживаемые лишь титаническими усилиями, и привилегии, причитающиеся к этим наградам. Всё это могло сделать блистательного, в моральном смысле, солдата. Солдата, с которым он Лартан Керен, мог бы покорить весь мир.
Итак, при нём была теория построения общества для солдатской морали, а так же теория технического оснащения армии, де-факто это была теория составляющих, для непобедимой армии, в окружающих условиях. Но сейчас, у него не было ни денег, ни возможностей социальных, приступить к такому проекту. Как бы этого не хотелось, пришлось Керену вернуться с небес на землю, и вспомнить где он живёт и при каких условностях. И теперь, он задумался над словами господина Сергиоса. Он говорил быть готовым, следовательно и впрямь, следовало ожидать перемен.
Полковник посмотрел на свой саквояж, - он был воистину готов. Закрыв окно, Лартан сбросил сапоги и лёг спать. Он проспал ровно два часа, после чего встал и прошёл вниз. Мадам Тьюри уже занималась домашним хозяйством. Кивнув ей, жилец спустился в котельную. Тут один старик, за определённую сумму, поддерживал при необходимости тепло, когда мадам Тьюри это было нужно. Лартан уже прекрасно всё здесь знал, ведь останавливался тут не впервые. Он поставил несколько вёдер колодезной воды, набранной во внутреннем дворе, греться на специальный постамент, после чего подкинул монетку кочегару. Пока нагревалась вода, сцепив руки за спиной, Лартан ходил взад-вперёд, размышляя над словами Сергиоса о том, что бы пострадало как можно меньше людей. И впрямь, если планировались перемены, тем более, если перемены планировались социальные, было множество людей, которые могли бы пролить колоссальное и совершенно не нужное количество крови. Те же бесноватые радикалы, левые, в своей жажде мести, тяге к низам, они могли узаконить настоящий террор, о такой гипотетической возможности, в полголоса (как и обо всём, что может быть, при серьёзных изменениях) говорили и знакомые публицисты Лартана – умеренные сторонники республики. Но полковник понимал, что только лишь словами, кровь не остановить и тут-то могла помочь теория, разработанная им в эту ночь. На память вспомнилась вчерашняя встреча с королевскими стражниками. Должны быть другие служители закона, которые этот закон поддержат, в случае чего. Настоящее, суровое, всеобщее право, перед которым равен каждый, как в древней Изории. Воистину, Лартан не знал, зачем именно Сергиосу нужно, что бы ни случилось массовых кровопролитий, но такой интерес совпадал и с интересом любого, здравомыслящего, по мнению полковника, человека.
Вода согрелась и, взяв вёдра, офицер поднялся вверх. Он залил небольшую ванночку тёплой водой, и раздевшись до камизы, погрузился в воду. Помывшись, впервые пожалуй за последнюю неделю, он вычерпал воду, остатки вылив обратно в вёдра и вышел с ней на улицу. Тут стоял его накормленный конь, рядом с которым Лартан и поставил вёдра. Посмотрев на то, как на него смотрит какой-то мальчуган из местной нищеты, полковник улыбнулся краешком губ.
- Помоешь коня, заработаешь пять монет. Купишь на них хлеб, лекарства. Согласен?
Парня не пришлось даже упрашивать, и глядя как тот взялся за работу, Лартану пришлось поторопиться подняться вверх за деньгами. Сменив камизу, и одевшись (брюки, рубашка, шарф, китель, сапоги и конечно же пояс и перчатки) Керен достал нужную сумму из своего скромного состояния, которое постепенно становилось меньше и спустился. Конь Гарден уже не имел на своих боках дорожной и военно-полевой пыли, с которой он прибыл в Клевур.
- Замечательно, солдат – по привычке сказал полковник, чем впрочем сыграл на мальчишечьих чувствах, после чего протянул парню обещанную сумму. И глядя как тот радостно убегает, домой, надо полагать, Лартан подошёл к коню и прогладил его гриву.
- Мой славный Гарден, сколько ты прошёл со мной, и кто знает сколько нам ещё предстоит пройти…
Всё же, Лартан вернулся домой. С собой он взял саквояж, предпочитая теперь с ним далеко не расставаться, а вместе с тем взял новое ружьё (завёрнутое в ткань) снарядив его перед этим, и часть боеприпасов. Он хотел выехать в предместья Клевура, испытать это чудесное оружие. Саквояж, он прицепил к седлу, как и ружьё, после чего взобрался на коня и надел на голову свою двууголку. Сцепив ключи от своей комнаты со своими часами, Лартан зарядил их и проверил время. Ещё было утро, и до полудня было далеко, к посему он планировал управиться быстро, со своими испытаниями. Полковник пустил коня шагом, по улицам Клевура в сторону предместий, в какой-нибудь лес, неподалёку.

[Джулия Кори]

Если что и нравилось Джулиане, так это портовая часть города, даже не смотря на то, что отребье здесь ошивалось разное. Здесь она могла позволить себе забыться, снять с себя груз ответственности и вволю повеселиться. Оно и понятно: Клевур – настежь портовый город, встречающий тех, кто в него нагрянет, музыкой, борделями, трактирами и кабачками, где даже днём не прекращается карточная игра, а струи табачного дыма плывут в воздухе, подобно струям, разлитого по воде, парного молока.
Пока девушка спускалась к скалам мимо Мёртвого тупика, путь ей пересекла парочка портовых крыс, за которыми гналась облезлая кошка.
Девчонка аж тормознула от неожиданности, и в тоже время дверь ближайшей таверны распахнулась и мимо неё прошёл тип, спотыкаясь и скаля зубы. Девушка невольно поморщилась, радуясь тому, что запах морской соли, табака и дёгтя хоть немного заглушает вонь отходов и блевотины, в которых тот успел извозиться, и побрела по узкой улочке ведущей прямиком к гавани. По дороге её лишь ненадолго тормознул усатый тип, лишь для того, чтобы предложить купить кинжал с неважной балансировкой. Поиграв для приличия кинжалом с пару минут, пока обсуждала цену и качества товара, девушка отвергла его предложение и нырнула в раскрывшуюся дверь под знакомой вывеской.
Джулиана уже привыкла, что в этом местечке могут предложить купить оружие или сапоги, снятые с трупа, но местный разбой она знала, как и они её. Знала она и шпионов из других стран, которые, проворачивая свои тёмные делишки, не обращали внимание на юркого юнца, постоянно ошивающегося на портовых улочках. Не работая ни на одну из стран конкретно, Джулиана сама шпионила за ними всеми, получая немалую выгоду от чужих тайн, хотя последние девять лет она только и делала, что работала на пожилого мужчину со шрамом, который ещё ребёнком подобрал её на улице. Он приметил её среди прочих сорванцов, безошибочно определив манеры девушки из благородного рода, и все эти годы занимался её воспитанием. Все эти девять лет она жила у смотрителя маяка, коим он и являлся, но то, что он Мастер Меча, каковым был её отец, девушка не сомневалась.
Впрочем, в работе на него, Джулиана находила своё удовольствие, ведь благодаря шпионской сети из нищих, что он раскинул, она знала даже о том, что происходило во дворце. Так она высмеяла эдзарского принца Джулиана, чья матушка была дочерью герцога Анри Дежардена де Лорана:

Тщеславный гордый Джулиан,
Для них ты – принц, для нас ты – хам!
Тебе скажу одно, родной,
И ты подумай головой.
Хоть ты доспехи нацепил,
А честь свою давно пропил.

То, что молодой принц был гулякой, ни для кого не было секретом. Появляясь в Бертилии, он больше времени проводил в тавернах, кабаках и борделях, нежели во дворце. Принц Джулиан слыл дуэлянтом, хотя, наблюдая за его техникой, девушка не раз отмечала, что обучался он не у лучших мастеров фехтования, к тому же его пьяные дебоши неоднократно приводили к скандалам, поскольку он проматывал немалые деньги в картёжных салонах.
И всё же если говорить о скандалах, то поведение молодого прощелыги не шло ни в какое сравнение с поведением молодой виконтессы. Эта молодая особа рассталась с девственностью задолго до того, как стала супругой старого виконта, а отдали её замуж в неполных шестнадцать лет. После этого, учитывая то, что её благоверный собрал полный букет заболеваний, сопутствующий его возрасту, она прожигала жизнь при Дворе. Светловолосая красавица, в чьих золотых волосах, сверкали изумруды под цвет её глаз, к двадцати трём годам успела обзавестись целым взводом любовников, среди которых были даже влиятельные особы. Вот только муж застал её в обществе двух гвардейцев и после этого старика, который души не чаял в молодой жёнушке, хватил удар. Знали об этом немногие, но у Джулианы появилась великолепная возможность смешать с грязью жену виконта Леонара Демаре:

О, виконтесса Флоримель!
Не делай из дворца бордель!
Не собирай ты у дверей,
Как сучка в течку кобелей!
И коли вновь свербит в …,
Гаси зуд в ледяной воде!

Девушка как раз заглянула в кабачок «У Кровавого Энди», чтобы узнать, как скоро будут готовы листовки с эпиграммой. Уж кто-кто, а она великолепно знала, что шило в мешке не утаишь и все дворцовые тайны рано или поздно становятся достоянием гласности…

[Эйрис ап Эйлунд]

Тело старика встретило рассвет. Оно так и качалось бы на ветру если бы не вороны слетевшиеся на падаль. На Жовере уже не было его старых башмаков, да и сам он представлял жалкое зрелище. Такие вещи мало прощались среди черни. Они таили в себе обиду до поры до времени. Они терпели и молчали, покрепче прижимая к себе тот скудный скарб который нажили не совсем честным трудом. И, с первыми лучами рассвета по всей Бертилии уже летели листовки с витыми буквами, так не похожими на привычные памфлеты. Это было на злобу дня и даже во дворце под крышками кастрюль можно было найти данное произведение:
Старик отец устал в гробу вертеться.
Его за грех чужой небось решили наказать.
А дочка глупая, в мужчину приодеться
И ну по крышам до свету гулять.
Забыв и честь, и правила приличий,
Она срезает жизнь и кошельки.
И бедный иль богатый то, ведь нет отличий.
А с бедного Жовера, уж сняли башмаки.
В петле болтается он, как её папаша.
А доченька шныряет тут и там.
Теперь такая, видно участь ваша.
Дочурка ваша просто срам.
Автор этого текста был как и всегда неизвестен, а разносили всё это. по словам прохожих мальчишки с тихим смехом. Они бежали по крышам и раскидывали листовки, а за ними бежали коты и громко мяукали. Город просыпался и ощущал дыхание нового дня. А где-то в сердце Двора Чудес Король разразился очередным долгим хохотом.

[Eglenn]

Продолжение от viewtopic.php?p=70239#p70239

Сад снаружи напоминал райский уголок - и днем, и в ночное темное время, освещенный множеством светильников и факелов; все здесь было чуждо строгой размеренности гигантского дворцового парка, все казалось естественным, и полянки, покрытые шелковой травой, и кипы цветов, и журчащие ручейки, и ровные тропинки, и заросли кустарника... и все таковым не являлось, все было создано искусственно для услаждения взоров, для приятности знатных особ, проводивших здесь свободное время. Когда-то давно здесь был дикий пустырь. Мода на естественность появилась в противовес дворцовым строгим правилам, и в последние годы захватила юную королеву, утомленную рутиной дворцовых предписаний. Даже воду для ручейков приходилось вести от ближайшей крупной реки, издалека (как и для огромных каналов и фонтанов дворцового парка), в свое время для этого были придуманы специальные машины, черпавшие воду из рек, производившие огромный шум и работавшие днем и ночью.

Д'Эрбле выбрал поляну, окруженную невысоким кустарником, чтобы высокие деревья не загораживали обзор. Слуги принесли большой ящик, в котором была массивная тренога и завернутый в мягкую ткань телескоп-рефрактор. Он во многом уступал рефлектору конструкции аббата, в первую очередь аппертурой и искажениями из-за хроматичекой аберации. Еще в ящике был фонарь с красными стеклами. Первым делом аббат достал его.

- Ваше Величество, прикажите погасить свет, - сказал он, зажигая свой специальный фонарь.

Юная королева, усевшаяся в вынесенное для нее кресло, сделала жест подобострастно склонившемуся лакею, и через несколько минут фонари в саду погасли, в особняке опустили портьеры, чтобы свет из окон не проникал наружу. Вокруг наступила тьма, озаряемая только неярким светом пары совсем тусклых ламп, оставленных, чтобы в темноте дамы, упаси господи, не споткнулись и не упали.

Звезды в небе стали казаться ярче, их блеск неожиданно сделался таким заметным, словно наверху раскинулся сверкающий полог. Даже ночные цикады, кажется, запели громче.
- Как романтично, господин аббат... - мечтательно произнесла королева, глядя в небо. Она и рада была бы поднять голову выше, чтобы лучше увидеть звезды, но сделать это мешала высокая тяжелая прическа.

Аббат начал собирать и регулировать треногу, сверяясь с компасом, попутно поясняя:
- Человеческий глаз не сразу адаптируется к темноте после света, обычно требуется около получаса. Исключение - красный фонарь.

В темноте не было видно, как скабрезные улыбки появились на лицах кавалеров, как захихикали молодые дамы - у всех на уме возникло одно: красный фонарь - знак борделя. Что ж, видно, не случайно он стал знаком распутных притонов, может, и вправду от того, что лучше виден в темноте!

Не обращая внимания на недалеких придворных, аббат скорректировал экваториальные круги на треноге с небесной полярной осью и на этом закончил настройку.
Наведя телескоп на освещенный более чем на три четверти спутник планеты он убедился, что неизвестные черные, а точнее не отражающие свет объекты-точки до сих пор никуда не исчезли. С завидной регулярностью они проходили по лунному диску, с разной скоростью и в разных направлениях. К сожалению, из-за хроматической аберации они казались сильно размытыми.

Аделита же смотрела на небо, на звезды, сверкавшие над вершинами деревьев, и пусть не думала - она не привыкла мыслить о таких отвлеченных вещах - но, вопреки всей своей взбалмошной натуре, ощущала всем существом величественную жуть, исходившую с небосвода; в этом страхе было какое-то новое, незнакомое ей прежде блаженство - словно присутствие Господа, о котором так много всегда говорилось - и в которого почти никто из знати не верил. Может, это и есть тот самый "страх Божий", о котором твердят святоши?.. Диск местной луны светил ярко, ночь была ясной...

- Прошу Вас, Ваше Величество, - пригласил д'Эрбле королеву. - Все как я и говорил, они здесь, и суда по тому, что обнаружить их не составляет большого труда, их много и они окружили нашу планету.

Даже эти несколько шагов в темноте девушка словно проплыла, не ступая на грешную землю - так плавно она двигалась. Даже если бы она захотела - вряд ли сумела бы избавиться от этой манерности, привитой долгими годами. Кто-то из кавалеров уже подставил ей кресло, чтобы удобно было сесть и заглянуть в "подзорную трубу" сидя. Такой крохотный глазок... как же в него заглянуть?.. одним глазом? Ах да, прикрыть половину лица веером... это красивый, изящный жест... Во дворцовых галереях было множество зеркал, все придворные дамы видели себя в отражениях - и постоянно думали, как они выглядят. Жизнь для зеркал.

- О, как необычно, - вымолвила она, пораженная не точками - а тем, что привычный и далекий блестящий диск оказался неровным , изрытым какими-то ямами, как будто пустынная земля при свете яркой лампы. Юной королеве еще в детстве преподавали астрономию, но учителей она слушала рассеяно, ей всегда казалось, что луна - просто светильник, подвешенный Господом для украшения ночи, но не поспоришь с тем, что видишь своими глазами. Там, в небесах, была земля... или что-то похожее.

- Что именно, Ваше Величество?
- Никогда не думала, что там, в небесах, и вправду земля, как говорят ученые, а теперь вижу это сама. Как будто мы подглядываем в потайной глазок за божьими тайнами... Друзья, вам обязательно нужно это увидеть, обязательно загляните в этот чудесный телескоп, это необычайно!..

И Аделита вновь приникла к глазку, стараясь разглядеть те самые загадочные точки, о которых говорил аббат. Взгляд ее вскоре привык , и она различила маленькие точки... скорее даже черточки... может быть, пятнышки... двигавшиеся на фоне спутника. Выглядели они не так эффектно, как сама луна - как будто насекомые летали.

- Еще несколько веков назад это знание считалось ересью, - продолжал аббат, - но сейчас даже Святая Церковь признает, что наша планета не центр мироздания. И неизвестно, какие тайны скрываются там, в глубинах космоса. Но Вы, Ваше величество, уже заметили то, о чем я говорил. Мне только что пришло в голову... Можно предположить, что эти объекты курсируют между нашей планетой и ее спутником, поэтому их так легко заметить, не тратя время на ожидание. В таком случае их предполагаемый размер зависит от расстояния до них, но по моим прикидкам может быть от нескольких сотен метров до... мне даже страшно представить.

В очаровательной головке Аделиты в это время были другие мысли - о том, как замечательно бы смотрелась она в платье, темном, как небо, и усеянном искрами звезд, с прической, в которой блистали бы звезды и луна - никто из дам не выдумывал такого - жаль, что не успеть сшить такое платье к маскараду, который будет уже послезавтра.

- Что вы говорите, господин аббат? - она очнулась от своих быстрых мыслей. - Но ведь это... они выглядят, как крохотные мошки!.. Разве могут они быть так огромны?

Представления о размере спутника юная королева, конечно, имела очень смутное. Ей казалось, что эта небесная земля может быть размером... ну, может быть, с город, но никак не больше. Как бы иначе все это держалось в небесах и не падало? Страшно представить!

- А Вы представьте себе, какое гигантское расстояние нас разделяет.
- Увы, мои познания слишком скромны, чтобы представить небесные пути, - с обольстительно-привычной улыбкой кинув взгляд на аббата, ответила Аделита. Ей вспомнились легенды о древних героях. - В старинной сказке говорите о древнем короле, который был так храбр, что запряг орлов в свою колесницу, и долетел на ней до неба, маня орлов мясом, поднятым на пике... но Господь разгневался на храбреца за его дерзость и едва не поразил молнией; тогда герой опустил пики с мясом вниз, и орлы вернули его на землю. Удивительно, не правда ли?

- Я не сомневаюсь в могуществе Господа, но человеческие возможности весьма ограничены. В любом случае хорошо, что это всего лишь легенда. Сейчас же Святая Церковь поощряет научные изыскания.

- Что ж, благодарю вас за любезность, с которой вы делитесь с нами вашими высокими знаниями , - Аделита поднялась. Ее ноги, обутые в легкие парчовые туфельки на каблучках, начали зябнуть, ведь в траве уже выступила роса. - Друзья, насладитесь этим чудесным зрелищем, редко выпадает возможность подглядеть за небесами!


Далее
viewtopic.php?p=70314#p70314

[Sven]

Солнце было в зените, когда на пустынном берегу моря, спустившись со скалы на уступчик, полковник достал из тканевого чехла ружьё, и опробовал его, проверяя скорострельность, перезаряжая его и снова стреляя. Потом он опустил ствол и высмотрел несколько камней-волнорезов, на них он отмечал небольшие камушки и проверял кучность стрельбы этого ружья. Столь тонкой, если не сказать филигранной работы, судя по кучности, дальности и скорострельности – он не встречал никогда в жизни. Лартан даже представить себе не мог, что за руки могли создать такое чудо. Звуки прибоя, за скалой скрывали шум выстрелов, впрочем кто здесь мог его увидеть, так далеко от города. Перезарядив ружьё в очередной раз, он повесил его на ленту через плечо, дулом вниз по-кавалерийски, подобно карабину, после чего взгромоздился в седло и пустил коня рысью обратно в город.
День выдался со странной погодой, которая была крайне переменчива, впрочем Лартан толком не обращал на неё внимания. Он въехал в город и перевёл коня на спокойный шаг. По дороге, раскачиваясь в седле, полковник снял двууголку. Это было не суеверие, просто привычка, когда он начинал размышлять головной убор снимался, когда же он находился в бою – одевался всегда, словно придавая его носителю скорости в реакции. Впрочем, и скорость реакции мозга, от снятия головного убора, разумеется не пострадала.
Сегодня он намеревался поработать, хотя обычно время, проводимое в столице, для него было временем расслабленной рефлективной философии, но нынче, будто какой-то дух тревожил Лартана Керена, он категорически не хотел, так тратить время, да ещё эта вчерашняя встреча. Нужно было подумать, где можно было бы воплотить концепции в жизнь. Быть может отправится, в модные нынче колонии, с экспедицией, ведь на отдалённых островных колониях, имеют место быть кузни, хотя и чертовски примитивные. Нет, Бертилии давно пора было, открывать колонии в на землях гигантской одичалой империи Хамерит. Многие другие страны, и народы лишь боялись мифов о свирепых ордах, но ведь столько веков прошло с последнего столкновения с этими кочевниками, цивилизация шагнула далеко вперёд. А уж в тех-то землях, с ресурсами и рабочими руками воплотить ряд технических концепций, было вдвойне реальнее, чем на дальних островных колониях. Впрочем, пока до этого было рано. Повернув коня, на другую улицу, полковник Керен, слез с коня и повёл его под уздцы. Он знал эту улочку, здесь жили многие семьи офицеров, и в том числе погибших во время войн, вместе с самим Лартаном. В прошлом году, он захаживал к некоторым, теперь казалось, здесь было как-то тускло. Он достал кошель, там было ещё достаточно монет, хотя он почти и растратил резерв, полученный за время войны, от премий: на мальчугана помывшего коня, на съём жилья, но остаток этого резерва, причитался не ему, по мнению самого Лартана. Он умел считать деньги и разделил монеты поровну между семьями с вдовами и сиротами, и идя по улицам Клевура, он уже традиционно стучался и заходил к этим семьям, оставляя им по строго определённой сумме, и всячески отказываясь заглянуть на чай, всё же такое дело отнимало много времени, а что в прошлом году, что в позапрошлом, Лартан делал это всегда за один день, оставляя о себе лишь добрую память, по которой некоторые даже не стали уговаривать его зайти на скромное угощение (другого и быть не может), и просто благодарили. Конечно, подобная благодарность грела его душу, но вот внешне, это отражалось лишь в очень скромной улыбке краешком губ, всё же ни какие скромные суммы не стоили ухода кормильца. Плюс к тому, он не мог обойти вообще всех вдов и сирот города, в силу ограниченности военного денежного резерва, в его мешке.

[Эйрис ап Эйлунд]

Прибывая домой под покровом ночи, Анжоль довольно быстро скинула свою одежду и переоделась в более подобающий для себя вид. Так или иначе, ей стоило ехать сейчас к Мари, которая известила её о возвращении мужа, а соответственно и об обеде. На самом деле девушка знала как к ней относилась эта богачка, считающая что Анжоль едва ли заслуживала ноготка королевы. И всё же они дружили. Приводя себя в порядок и укладывая с помощью старой служанки волосы, девушка взглянула в своё отражение и коротко вздохнула. Платья на ней всегда сидели великолепно. Но ещё лучше Рене чувствовала себя лишь в мужской одежде, взятой у старшего брата. Она не долго сидела за составлением письма к дражайшей маркизе Мари-Франсуаз. Всего лишь пара витиеватых строк и до слуха долетел звук камешка в стекло. Выглядывая из окна своей комнаты, Анжоль лишь уловила тень и губы её тронула теплая улыбка. Звоночек маленький встревожил девичье сердце, но действовать всегда она старалась с опаской.
- К чему ты здесь, мальчишка глупый. - Смотря чтоб ни единая душа не слышала шагов и голосов, она укрыла вошедшего портьерой, а сама же встала так, словно смотрит на рассвет.
- Хотел тебя увидеть. Ты вечно где-то пропадаешь.
- Не стоит. Руки не тяни. Сейчас не до поцелуев. Вот-вот проснутся братья. Спеши скорее пока не увидели тебя. - Силуэт скрытый за портьерой был довольно притягателен. Но выдать его личность она попросту не могла. Слишком опасно для репутации обоих. - Тебе бы осторожней быть, мальчишка глупый.
- В твоих руках готов я даже вовсе ума лишиться. - Короткий поцелуй и юноша в капюшоне тот час скрылся оставив Анжоль стоять, глядя в окно. Она сегодня едва ли поспала. Едва ли сон коснулся её тела. Пожалуй слишком уж взволнованна она была.
А на утро матушка с сестрами подняли очередной крик. Куча конвертов принесли им к завтраку и все с предложениями жениться. И не для красавиц младших, а именно за Рене.